И меня мучило то, что я понимал — это неправда.
Я отложил сценарий и подошел к окну. Фургон стоял перед домом. Странно. Сейчас как раз время ланча. Фургон должен быть у здания Канэри Уорф. Я увидел, как Сид выбирается с водительского места. Она подошла к задней двери фургона и стала вытаскивать подносы с едой. Рядом стояла одна из ее помощниц. Не столько помогала, сколько плакала. Я спустился вниз.
Сид вошла в дверь, неся подносы. Палочки из моцареллы. Японские пельмени со свининой и капустой. Сашими. Куриное соте. Мини-фриттаты.
— Что случилось? — спросил я, насторожившись.
Помощница шла следом за ней, шмыгая носом и всхлипывая над огромным блюдом с восточными закусками, которыми можно было накормить человек шестьдесят. Я взял у нее блюдо и отнес на кухню. Нетронутая еда лежала на Подносах. Сид уже возвращалась к фургону.
— Включи телевизор, — сказала она.
Я уставился ей вслед. Ненавижу, когда мне такое говорят. «Включи телевизор». Это значит, случилось что-то плохое. Это значит, что все идет не так. Я включил телевизор и сначала не мог понять, что вижу.
Шла прямая трансляция от какого-то сверкающего стеклянного здания. Мужчины и женщины в костюмах выходили оттуда, и у каждого в руках была коробка. Кто-то плакал. Кто-то злобно выкрикивал в камеру проклятия. Кто-то выплеснул кофе-латте в лицо одному из толпящихся вокруг фотографов. Камера приблизила молодого щеголя с коробкой из-под шампанского в руках, где лежали стек и клюшка для игры в гольф. Порыв ветра унес из коробки какие-то бумаги, но щеголь, похоже, ничего не заметил, или ему было все равно. На одной из сторон стеклянной башни виднелись большие четкие буквы. Камера укрупнила их. Это название мне что-то смутно напоминало.
Сид подошла и встала рядом.
— Это не они застраховали наш холодильник? — спросил я.
— Думаю, уже не застрахуют, — ответила она. — Я собиралась отвезти туда обед. А они обанкротились.
— Когда?
— Около двух часов назад.
Мы смотрели, как работники покидают сверкающую стеклянную башню.
— Что это значит? — спросил я.
— Не знаю, — ответила Сид. — Но по-моему, это только начало.
— Начало чего?
— Начало глобальных перемен, — сказала она, чуть ли не смеясь. — Не думаю, что им в скором времени понадобится сашими за двести фунтов. Может быть, уже никогда.
Помощница Сид топталась позади нее. Сид обняла ее и прижала к себе. Девушка снова разрыдалась. Я отвернулся к телевизору, пытаясь осознать происходящее. Офисные служащие с вещами, сложенными в коробки из-под шампанского. Подносы с никому не нужной великолепной едой у нас дома. Я прибавил громкость. Помощница Сид ревела так громко, что я едва слышал язвительные комментарии Роберта Пестона.