— Это принадлежит тебе? — спросил он.
Я покачал головой.
— Другу, — ответил я.
— Объяснишь в отделении.
И тут распахнулась дверь спальни, и оттуда, завопив, появилась старуха с бейсбольной битой.
Она размахнулась, чтобы ударить полицейского по голове, и он едва увернулся. Бита разбила экран чудовищного по размерам телевизора. Продолжая вопить, женщина подняла биту, чтобы ударить снова.
Мать Старых Парней. Они любили свою мамочку.
Я бросился оттуда со всех ног, сунув орден в карман, оставив в квартире копа в бронежилете и старуху с бейсбольной битой, которые сцепились друг с другом среди всей этой бесполезной роскоши.
Ночью мы сидели в полутемном отделении, задернув занавески вокруг кровати. Мик говорил очень тихо, чтобы не тревожить спящих. Кен вытянулся на постели, скрестив руки на груди. В его дыхании слышались хрипы и свист.
— От Мельбурна на машине надо проехать миль шестьдесят, — говорил Мик. — От моста Сан-Ремо переправиться на остров Филлип.
— Он знаменит своими фиш-энд-чипс, — сказал Кен.
Мик кивнул.
— В Сан-Ремо ловят много рыбы, папа. Там тебе приготовят лучшую жареную рыбу с картофелем во всем мире.
Кен удовлетворенно кивнул. Мик продолжал:
— На острове Филлип пингвины выходят на берег только после заката. Чтобы не напали хищники. Как только темнеет, они начинают выпрыгивать из воды, и их видимо-невидимо, гораздо больше пингвинов, чем ты можешь себе представить, папа. Они выходят из моря, идут по пляжу и скрываются в своих норах среди дюн. Их тысячи, папа. Тысячи пингвинов выходят из моря и маршируют по Саммерленд-бич каждую ночь.
Кен засмеялся при этих словах, но смех перешел в кашель. Я кивнул Пэту, и мы выскользнули наружу, пока Мик помогал отцу надеть кислородную маску. Он уже здорово наловчился это делать. Очутившись за занавеской, Пэт взглянул на меня, не желая уходить.
— С ним все в порядке, — сказал я. — С ним теперь его сын.
Я вез их в аэропорт.
Старик сидел на пассажирском месте, безукоризненно выглядящий в пиджаке, рубашке и галстуке, хотя вещи висели на нем, как на вешалке. Но дыхание его сегодня было спокойным и ровным, а лицо чисто выбритым. Машину наполнял аромат «Олд спайс». Старик навел марафет.
Он снова и снова выуживал из кармана пиджака жестянку «Олд Холборн», но не делал попытки закурить. Я решил, что он ждет, пока сядет в самолет.
Мик дремал на заднем сиденье, до сих пор не оправившись от перелета. По бокам от него сидели Пэт и Синг Рана. Оба вытянули шеи, когда мы подъехали к аэропорту и в небе закружилось множество самолетов.
Компания «Квантас» встретила его с размахом. Кислородный бак. Кресло-каталка. Хорошенькая молодая женщина с мельбурнским акцентом и солнцем в волосах. Кен от всего отказался, хотя был очень слаб, и очень медленно пошел сам, давно забытой старой моряцкой походкой вразвалку, крепко держась за руку сына, переплетясь с ним пальцами.