– Проклятый вор! Воспользовался суматохой бала, прокрался в дом, чтобы ограбить… И ограбил-таки, похитил невинность той, которую я люблю!
Он яростно рванул шелковую скатерть со стола, на котором совсем недавно «проклятый вор» так грубо обладал невинной Анжель, и вдруг перехватил взгляд матери, устремленный на эту смятую скатерть, где, кроме пятен пролившегося семени, не было больше ничего… никаких следов похищенной невинности.
И Ангелина, изумленная страстным признанием Фабьена, тоже поймала взгляды матери и сына – и похолодела: ее тайна открыта!
– Так, так, – проговорила мадам Жизель. – Похоже, отстирать эту скатерть будет куда легче, чем мне казалось!
– Да, – растерянно кивнула Ангелина, от страха не понимая, что говорит. – Наверное… Я очень рада…
– Рада? – мадам Жизель тихонько рассмеялась. – Ты слышал, Фабьен? Наша humble violette[26] очень рада! Он доставил тебе удовольствие, этот мужик? И кричала ты от страсти, а не от страха, верно?
Ангелина отшатнулась от грубости последней фразы, от враз изменившегося, словно постаревшего лица мадам Жизель.
– Maman, – осторожно вмешался Фабьен, – сейчас не время…
– Вот как? – дернула плечами графиня. – Отчего же? Самое время! Ты уже давно должен был залезть к ней под юбку, а не ждать, пока это сделает дохляк Меркурий!
– Меркурий?! – взвизгнула Ангелина. – Да вы с ума сошли?!
– Что, не он был первым? – искривила накрашенный рот мадам Жизель. – А кто? Капитан Дружинин? Или еще раньше, в Любавине? Держу пари: пока твоя бабка жаловалась мне на твою замороженную натуру, ты валялась на сене или на песке с первым попавшимся гусаром!
Ангелина открыла было рот, но захлебнулась своим возмущением. А что возмущаться-то? Графиня хоть и груба, да почти во всем права. Даже про гусара угадала. Но что ей до Ангелининой утраченной невинности? Или впрямь имел на нее серьезные виды Фабьен?
– Да вы же сами, maman, – с болью выкрикнул Фабьен, – наказывали мне быть осторожней с Ангелиною, мол, она дочь своей матери, от нее всякого можно ожидать!
– Она-то дочь своей матери, а ты словно бы и не сын своего отца! – запальчиво возразила мадам Жизель. – Ты разрушил все мои планы своим надуманным благородством! Счастье, что твой отец так и не узнал, какой тряпкой оказался его отпрыск!
Фабьен побагровел и так решительно шагнул к матери, что Ангелине показалось, будто он сейчас ударит ее. Однако графиня не отшатнулась, а только рассмеялась, подбоченясь:
– Неужели? В кои-то веки ты решил со мной поспорить? Желаешь поступить как мужчина и наследник своего достойного отца?