– Держи воров! – заблажил Никита не своим голосом, указывая на узенькую лесенку, где четко, подобно силуэтам театра теней, вырисовывались в лунном свете фигуры Сен-Венсена и Ламираля. Французы тотчас перескочили через перила и скрылись в темноте, сопровождаемые топотом множества ног, криками: «Держи, лови, хватай!» – и разбойничьим посвистом Никиты, который все-таки успел на миг припасть к губам Ангелины, шепнув в поцелуе:
– Иди домой! Жди! Приду!
Затем сорвал с дерева повод рыжего жеребца – Ангелина только ахнула, увидев знакомую проточину во лбу, – взлетел на него – и исчез, словно сам обратился в эту свистящую, звенящую топотом копыт, полную опасностей и страхов ночную тьму.
* * *
Ангелина еще постояла, крепко держась за дерево, с трудом усмиряя дыхание, и по мере того как спокойнее колотилось сердце, трезвее становились и мысли, так что полная невнятица происшедшего несколько прояснилась, а разорванные ниточки – события последних дней – сплелись в ровненький клубочек.
Этот конь, вчера плясавший у измайловского крыльца, – конь Никиты. Получается, что именно Никита – разудалый жилец флигеля. Курьер воинский! Курьер-то он, может быть, и курьер, но вечера уж точно не в игровых домах проводит. Значит, пьяные драки и одежда мастерового – только маска… прикрытие? Ах, как хотелось бы верить его поцелуям, его шепоту! Кончится война, скинет Никита маску – и останется сердце, любящее Ангелину. И она любит его – можно ли в том сомневаться? Но до сего еще должно пройти время. Не зря же Никита выслеживает французов.
Затем, наверное, он и был в доме мадам Жизель!
Не принадлежит ли мадам к числу тех иностранцев, которые телом – в России, а душой преданы другому государству? Не секрет, что правительство Наполеона присылало в Россию шпионов под видом купцов, которые должны были вербовать эмигрантов и поднимать их на скрытную войну с приютившей их страной. Но Фабьен, Фабьен с его страстной влюбленностью, с его мягким, бархатным взглядом черных очей… И он же спас деда, а потом Ангелину с Меркурием…
И тут она замерла: все высветилось, все прояснилось вдруг! Ведь поджог заброшенного дома свершен был в ознаменование нападения Наполеона на Россию! И Фабьен оказался в том саду не случайно: он был пособником поджигателя, а выказал себя, чтобы завоевать доверие князя Измайлова. Значит, Фабьен заранее искал случая завоевать расположение князя, а случай более благоприятный едва ли мог представиться! Но к чему все это? Откуда такая забота о семействе Измайловых? Да, верно, маркиза д’Антраге рекомендовала мадам Жизель Измайловым.