Последующие перебрехивания и мини-баталии с Системой, за исключением большого сражения за «Тюремный роман», давались мне меньшей кровью. Максимум – уровнем «Региона», петицией «ВР-10». Хотя проигрыши имели место быть (кто бы сомневался), но мне казалось (вот она, вера в лучшее), что форт-фиксовские начальники поняли, с кем имеют дело.
Я не мог ждать милостей.
Ни от природы, ни уж тем более от Federal Bureau of Prisons.
Глава 49
«Бобльные дни» Льва Трахтенбарга
Несмотря на то что похожей фразой мне уже доводилось начинать пару глав «Тюремных хроник», позволю себе повториться.
Поскольку нижеследующее случалось со мной часто, практически все свободное от работы-спорта-писанины время.
Итак…
…Я сидел за столом в полупустой тюремной библиотеке и читал «Господа Головлевы» Салтыкова-Щедрина. Вернее, перечитывал, как и другую классику, регулярно получаемую с воли.
Давным-давно написанный роман – через девять лет после отмены крепостного права – поразил меня наисовременнейшим языком. Если в трудах Федора Михалыча, Николай Василича, Иван Сергеича, Антон Палыча и прочих упомянутых всуе матерых человечищах все-таки чувствовалось «дыхание времени», то книга Михал Евграфьича читалась так, будто была написана вчера. Наверное, я бы не удивился, увидев в ней слово «компьютер» или «мобильный телефон»: «Сидящий в бричке Иудушка Головлев одной рукой набивал текст эсэмэски на своей новенькой «Нокии», а другой подгонял тройку к придорожному трактиру».
Кстати, наипопулярнейшее словосочетание «места не столь отдаленные» ввел в великий и могучий именно Салтыков-Щедрин. Описывая сибирскую каторгу, куда он отправил отбывать срок одного из героев романа.
Подсевший на пятирик филолог моментально делал стойку на ключевое слово «тюрьма» и его синонимы. Как та знаменитая свинья, везде находящая себе грязь.
…Итак, я сидел за столом в полупустой тюремной библиотеке. В дверь тихо постучали и попросили разрешения войти. На пороге стояли два подтянутых офицера охраны:
– Заключенный Трахтенберг, вы не заняты? Следуйте за нами, пожалуйста.
Я допил свой кофе и вышел вслед за ними. Настроение было приподнятым.
Ууупс… Извените за ашипки… Чушь спорол… Мозгами поехал… Е…нулся от долгого сидения.
На самом деле все было совсем, совсем не так…
– Эй, Trakhtenberg, are you here[711]? Собирайся живо! С нами поедешь! – неожиданно услышал я громогласный клич, раздавшийся из гулкого коридора.
Еще через секунду в библиотеку ввалились два краснорожих и животастых дуболома:
– Ты что, не слышал, что тебе было сказано? Чего копаешься, твою мать! Может, в дырку хочешь вместо госпиталя? Смотри, устроим!