Я вежливо представился, мысленно подготавливая себя к роли Александра Невского в борьбе за свободу и независимость своей койки. Мне очень хотелось получить это место, выписанное ментами с подачи медиков, – во мне опять начинал срабатывать доисторический животный инстинкт.
Продолжая искусственно улыбаться и выражать официальное дружелюбие, я протянул потенциальному противнику «черную метку» на спорную койку. В воздухе запахло холодной войной и Карибским кризисом.
Взгляд доминиканца не предвещал ничего хорошего. Так же враждебно встречали шаманы Заилийского Алатау известного путешественника Семенова Тянь-Шаньского, почувствовав в нем угрозу своему авторитету.
Захватчик моего места в длинные объяснения пускаться не стал:
– Послушай, «гринго»[66], можешь передать своим ментам и себе лично, что я никуда от окна не уйду. Ты меня хорошо понял?
Он огляделся по сторонам в поисках поддержки. Черно-испанское большинство услужливо молчало. Белый полудохлый рахит в расчет не принимался.
Почувствовав массовое попустительство соседей, которое не раз в мировой истории приводило к военным действиям, пальцековырятель поднялся со спорной койки, громко выпустил газы и медленно пошел в мою сторону.
Я испугался.
Драки никогда не были моей самой сильной стороной. В то же время я уже знал, что в отличие от российских тюрем «прописка» в камеру в Форте-Фикс отсутствовала и местные зэки в большинстве своем подчинялись приказам администрации. По большому счету никто не мог занять выписанные мне нары. Оставалось только два варианта: вступить в бой или ретироваться. «Если побоище – то один на один, по-тюремному. – Я быстро прокручивал в голове «защиту Трахтенберга». – Никто ни за кого вступаться не имел права. К тому же мой верный Максимка весьма некстати отсутствовал. Если я отступлю, то буду выглядеть хреново в глазах доминиканцев и черномазых до конца карантина – со мной будут обращаться как с тряпкой!»
Время истекало – последняя песчинка просочилась вниз.
В этот же момент я получил сильнейший удар в грудь. Я упал и на секунду отключился. Краем глаза увидел оживление в рядах зрителей и услышал многочисленные восклицания и «маза факи».
Вспомнив все свои скудные, в основном теоретические, познания в боксировании, я встал в агрессивную позу самца орангутана.
В классе девятом меня немного учил драться грузчик Володя по кличке Вольдемар. Он разгружал машины, завозившие еду и алкоголь в соседнее с домом кафе «Россиянка». В свободное от перетаскивания ящиков время Вольдемар попивал дешевый портвейн и выступал в роли тренера-общественника.