Колька не знал, что такое обменная карта, и тем более понятия не имел, есть ли она у Кати. И вообще ему было не до карты: он осторожно снимал с Кати шубу и одновременно с этим целовал ее в висок. Его так захватило это занятие, что он чуть не забыл, зачем они сюда приехали.
– Папаша, карта есть? – напомнила о себе девушка. – Дайте жене родить, потом целоваться будете!
– Карта есть, – сказала Катя. – И полис. И паспорт вот. Я ростовская сама.
Девушка быстро проглядела поданный ею листок и удивленно спросила:
– А почему на сохранение не легли? Плод-то какой большой, разве можно! – И укоризненно добавила, обращаясь к Кольке: – Как же вы жене такое позволяете?
– Да самостоятельная она у меня не в меру, – сказал он. – Никакого уважения к мнению супруга, что ты с ней будешь делать!
Катя обернулась к нему и тихо засмеялась. И тут же охнула.
– Все, все, папаша, – поторопила девушка. – Забирайте шубу, сейчас все остальное вам вынесу. Пошли, мамочка.
Она увела Катю в какую-то дверь, из-за которой через десять минут вынесла пакет с ее одеждой. Кольке было ужасно жалко, что он только раз успел поцеловать Катю.
– А когда она родит? – спросил он.
– Скоро. Врач сейчас посмотрит, но по моему опыту – скоро.
Девушка была совсем молоденькая, и слова про опыт прозвучали очень смешно.
– Можно мне здесь подождать? – спросил Колька.
– В вестибюле можно. Сейчас на улицу выйдете, слева обойдете, и будет центральный вход. Там и обождите.
– А можно, чтобы ее в отдельную палату положили? – не отставал он. – За деньги, конечно.
– За деньги все можно, – пожала плечами девушка. – Оформляйте в регистратуре.
Колька никогда не понимал, почему самыми неприятными занятиями считаются ждать и догонять. Для него это было совсем не одно и то же. Догонять – пожалуйста, сколько угодно, а вот ждать… Он кругами ходил по вестибюлю роддома примерно с полчаса, а потом не выдержал и подошел к регистратуре.
– Может, родила уже? – спросил он.
– Не родила, – спокойно ответила старушка, сидящая в полукруглом окошке.
– Откуда вы знаете? Вы же не посмотрели.
– А что мне смотреть? Одну роженицу ночью привезли, Неробееву. Вы и привезли. Она не родила еще.
Колька не знал, что Катина фамилия Неробеева. Он узнал об этом, только когда платил за отдельную палату для нее, и ему стало смешно: очень уж не подходила эта фамилия робкой Кате.
Подумав о ее робости, он сразу подумал и о том, что ей, наверное, очень страшно одной. Он слышал, что сейчас модно, чтобы мужья присутствовали при родах. Такая мода казалась ему дурацкой, но теперь он готов был присутствовать не то что при обычных родах, но даже при кесаревом сечении. Только бы ей было полегче.