— Дивно! — улыбнулся чернобородый шлифовальщик. — Высоко доброе мастерство вознеслось!
— А вот что однажды случилось. Как-то набедокурил шотландский кузнец. Послали англичане своих людей к шотландскому воеводе, и те говорят ему: «Выдай нам кузнеца, беда, что натворил он! За это дело надо его повесить». А тот им в ответ. «Не хотите ли заместо кузнеца двух ткачей?». Вот, дорогой, какой почет был кузнецу. И недаром: без кузнеца не сделаешь ни сошника, ни серпа, ни топора, а без них нельзя ни хлеба добыть, ни избы срубить. И что важнее всего, — без кузнеца не было бы оружия, нечем было бы обороняться от врага…
— Молодец Луша, коли так! — похвалил мастер девушку, не зная того, что своими словами, как острым ножом, полоснул по сердцу Аносова.
Потерянным и грустным ушел Павел Петрович из украшенного цеха и поспешил в литейную. Старик Швецов встретил его дружески:
— Ты что ж, Петрович, совсем забыл нас?
— Занят был, — тихо ответил Аносов и не сдержался, спросил: — Отец, это правда, что ты дочку замуж отдаешь?
— Правда, — просто подтвердил литейщик. — Неделю тому назад сговор состоялся.
— А Луша что? — замирая, спросил Павел Петрович.
— Пусть радуется. Парень в силе, умен и ковач отменный! По совести сказать, в таком деле девку не спрашивают. Старикам виднее.
— Но ведь она его не любит! — вскричал Аносов.
— У нас так говорится: стерпится-слюбится! — спокойно ответил Швецов. — Да к тому, Петрович, мы простые работнички и некогда нам любовью заниматься. Был бы человек для жизни хороший.
— А всё же хотелось бы знать, как Луша? Можно поговорить с ней? дрогнувшим голосом спросил Аносов.
Старик нахмурился, помолчал, а затем смущенно пробормотал:
— Не в обиду тебе, Петрович, но прошу — не тревожь девку. По правде молвить, хоть дело у нас одно, а разных мы путей-дорог. Сердце же девичье не камень; не смотрит ни на что, а к солнышку тянется. Не приходи, пока с делами не управимся…
Аносов молча опустил голову. Дрожащими руками застегнул на мундире пуговицу и, сутулясь, тяжелым шагом побрел домой.
Солнце щедро золотило горы и лес. По синему небу плыли легкие пушистые облака. Широко и привольно было кругом, а в комнатке у Аносова всё вдруг потускнело, померкло.
Медленно шло время. Тихий вечер опускался на землю, и сквозь фиолетовую тучку солнце послало в комнатку свой последний теплый золотой луч. Аносов чего-то ждал. Внутренний голос шептал ему: «Погоди минутку, вот она придет сюда и всё расскажет…»
Предчувствие не обмануло. Еще не погас закат, когда неожиданно скрипнула дверь и на пороге появилась Луша. Сердце остановилось у него в груди от радости. Аносов протянул дрожащие от счастья руки и прошептал: