— Академик Гесс!
Павел Петрович поклонился и назвал себя. Ни один мускул не шевельнулся на лице ученого. Он скучающе поднял вылинявшие глаза и промямлил:
— Рад, весьма рад, видеть вас, но извините, спешу на лекцию.
— Разрешите мне присутствовать на ней? — попросил Аносов.
Академик с минуту поколебался, о чем-то раздумывая, потом саркастически улыбнулся и сказал:
— Но я буду сегодня читать о знакомом вам предмете — о булатах…
Что это, случайность или Гесс решил сделать для него приятное? Инженер робко вошел в аудиторию и сел на заднюю парту. Химик взобрался на кафедру и монотонным голосом стал говорить о булатах. Он тщательно перечислил все попытки западноевропейских ученых открыть способ изготовления булата. С особым ударением он произносил имена Фарадея, Бреана, Бертье, Рихмана… Гесс рассказал даже о золингенских и клингентальских мастерах.
Павел Петрович густо покраснел, руки стали потными от волнения. Вот-вот сейчас академик произнесет его имя и подробно расскажет о златоустовских мастерах…
Однако лицо химика было отчужденным и скучным. Он ни одним словом не обмолвился о русских булатах. Слушатели с удивлением оглядывались на Аносова. Некоторые из них стали нарочно громко чихать, кашлять, наивным путем выражая свое недовольство профессору. Гесс поднял злые глаза и резко бросил:
— Вы мешаете мне!..
Никогда во всю свою последующую жизнь Аносов не чувствовал такой сильной душевной боли, как в эту минуту. Наглый, самоуверенный иноземец презрительно игнорировал русских людей. По блеску глаз, по учащенному дыханию, по лицам кадет Павел Петрович угадывал, какие благородные чувства обуревают юных слушателей. Они были возмущены высокомерием академика, и только жестокая николаевская муштра заставляла их молчать.
Когда Гесс сходил с кафедры, к нему подошел Аносов и протянул свою «волшебную полоску»:
— Я хочу показать вам сплав лучше тех, о которых вы только что говорили.
Академик взял пластинку и заносчиво ответил:
— Я должен прежде всего испытать вашу сталь, чтобы сказать свое слово! Впрочем, вам, очевидно, неважно мое мнение. Вы ведь не посчитались с мастерством золингенцев. Между тем…
— Я ничего плохого им не сделал, — поняв намек, вежливо ответил Павел Петрович. — Справедливость требовала…
— Хорошо, я поручу химический анализ господину Илимову! — не дослушав Аносова, снисходительно согласился Гесс и, слегка кивнув головой, удалился из аудитории…
Илимов добросовестно отнесся к поручению и, не скрывая своих чувств, написал свой отзыв быстро и решительно:
«Достаточно было испытать некоторые качества полоски, чтобы убедиться в достоинстве булата: она сгибалась без малейшего повреждения, издавая чистый высокий звон».