— Канкрин, сам Канкрин идет! Смотрите…
Навстречу шел высокий сухой старик в генеральской форме. Своим странным одеянием — теплой шинелью, треуголкой с султаном из белых перьев, зеленым шелковым козырьком-щитком над глазами — он вызывал улыбки прохожих. Инженер удивленно посмотрел на министра. Взоры их скрестились.
— Ты, голубчик, из горного департамента? Подойди-ка сюда, любезный! предложил Канкрин.
Павел Петрович вытянулся и отрапортовал:
— Корпуса горных инженеров полковник Аносов, ваше высокопревосходительство.
— Как? Тот самый, из Златоуста? — вдруг изумился министр и повеселел: — Ты здесь… Зайди-ка завтра ко мне, сударь! — Он протянул Павлу Петровичу сухую костлявую руку и удалился, шаркая большими ногами…
Подошли дни, которых так жадно ждал Аносов, — вот-вот наступит настоящее признание его трудов. «Горный журнал» принял к опубликованию его научную работу «О булатах». В академических мастерских Генгерсоном были произведены опыты над аносовской сталью. Она оказалась настолько крепкой и твердой, что с успехом применялась для обточки теодолитовых осей, тогда как ранее эта операция требовала алмаза.
На Монетном дворе генерал-майор Армстронг тоже произвел испытание стали. И здесь была одержана победа: аносовские стали оказались наилучшими для изготовления штампов.
Наконец Аносова принял Канкрин. Никогда еще этого не бывало: Егор Францевич встал и любезно встретил Аносова. Желтые, вялые щеки старика оживились, и в серых глазах появились искорки жизни.
— Я рад за вас, — начал министр и пристально взглянул на горного инженера.
Аносов почувствовал, что предстоит что-то важное.
— Вы колдун! — продолжал Канкрин. — Ничего не скажешь о вашей удаче в поисках золота. Поздравляю вас, — министр торжественно протянул руку. — Вы произведены в генерал-майоры!
Новость была приятной, но Аносов ждал иного — широкой поддержки его начинаний.
— Вы довольны? — дошел до его сознания глуховатый голос Канкрина.
— Благодарю, ваше высокопревосходительство. Тронут заботами, поклонился Аносов…
Министр провожал его до порога кабинета. Чиновники горного департамента заметили внимание вельможи и бросились поздравлять Павла Петровича. Сутулясь, Аносов прошел через канцелярию. Одна мысль, злая и неугомонная, сверлила мозг: «Здесь, в Петербурге, не любят Россию — свое великое отечество, своих сынов! Мы — пасынки на своей родной земле!».
…Зимой по февральскому зимнему пути он выбыл в Златоуст. На почтовых станциях, в столице, в Москве и на всем пути до Урала, много говорили о предстоящем строительстве железной дороги Петербург — Москва, о том, что главные заказы на рельсы и паровозы переданы Англии.