Аносов с удовольствием присматривался к ладному старателю. Глаза у него, видать, острые, сила — большая.
— А знаешь, Никифор, я в твою удачу верю! — убежденно сказал инженер. — Золото тут есть!
— Вот спасибо за ободрение! А ну-ка, копну! — Никифор взмахнул кайлом и врезался в породу.
Высокая, толстоногая девка, ловко орудуя лопатой, проворно наполняла бадью песком.
Завидя Аносова, она выпрямила широкую спину, задорно крикнула:
— От Сюткина, барин, идешь? Попробуй-ка с лопатой, это не чаи гонять!
— Что ж, попробую! — спокойно отозвался Аносов и, взяв из ее рук лопату, стал спорко работать.
— Гляди-ка! Руки белые, слабые, а старается, как мужик! — удивилась девка и вдруг засуетилась: — Давай лопату… Вон пучеглазый дьявол ползет! — показала она взглядом на шагающего по отвалу смотрителя…
В черном сюртуке с белыми пуговицами, смотритель подошел к Аносову. Вылупя глаза, заговорил хрипло:
— Ваше превосходительство, да разве же это возможно вам? — он перевел злой взгляд на девку и грубо сказал: — Куда лезешь? Не видишь, сам генерал перед тобой!
Девка потупилась и взяла из рук Аносова лопату. Павел Петрович нахмурился и сказал смотрителю:
— Что мне можно, а чего нельзя — знаю сам! И ничего плохого она не сделала, чтобы кричать на нее. Работает на совесть!
Девка благодарно взглянула на Аносова и усердно взялась за дело.
Под ногами хлюпала жидкая грязь. Дали заволокло беспросветными тучами. Аносов шел, внимательно вглядываясь в породу. Что-то блеснуло в разрезе. «А ведь это похоже на золотоносную жилу!» — подумал он и сказал:
— Посмотрите, что здесь!
Старатели загляделись на породу. Неоднородную прослойку по всей длине прорезала извилистая линия, справа темноватая, обрызганная зеленовато-желтыми пятнами.
Павел Петрович поднес фонарь, и прожилок словно ожил — засверкал, заиграл искристыми гранями.
— Это золотоносный пирит! — сказал Аносов. — Ну, как, братцы, будет золото? — обратился он к рабочим.
За всех ответил сухонький, с реденькой бородкой старатель:
— Богатимое место! Только счастье разное.
— Что ты болтаешь? — перебил его другой, с диковатыми глазами. Счастье-то одно для всех тут: ревматизм да грыжа! А то пласты вскрываешь и себя в могилу зарываешь.
— И всё-таки стараешься? — лукаво спросил Аносов.
— Известно. Да и как отстать, когда тянет к жиле. У горщика одна песенка!
Добыча шла удачливо, и Павел Петрович решил вернуться в Златоуст. По грязной дороге, по колдобинам кони потащили экипаж в горы…
А Никифор Сюткин тем временем взмахивал кайлом. Место подошло заманчивое. Тяжелый удар старателя пришелся по раздуву. Кругом твердая порода, а в середине пустота.