«Ох, как тяжело мне с ними будет жить! Держатся замкнуто. Свои интересы, обычаи… Впрочем, свет не без добрых людей», — успокаивая себя, подумал Павел Петрович, закрыл глаза и незаметно уснул.
За окном стояла тьма, когда Петер Каймер разбудил горного офицера.
— Завтра, господин шихтмейстер, едут четыре семьи в Златоуст, я и Эльза тоже. Просим на чашку кофе. Вы одинокий? — пытливо спросил литейщик.
Утвердительно кивнув головой, Павел Петрович молча оделся и пошел за немцем. В маленькой комнатке был уже накрыт стол, блестел кофейник и три чашки. Молодая немка присела перед Аносовым.
«Книксен! Несколько чопорна, а, впрочем, хороша!» — благосклонно подумал он и опустился на стул.
Девушка проворно налила чашку горячего кофе и поставила ее перед гостем, сама же принялась вязать чулок. Изредка, поднимая на Аносова глаза, она краснела. Петер Каймер набил глиняную трубку кнайстером и закурил. Мастер болтал без умолку, изредка поглядывая на дочь. Он рассказывал о мастерстве клингентальцев, хваля его неимоверно, но простодушно.
Аносов терпеливо слушал и изредка словно ненароком взглядывал на девушку. Старик, перехватив взгляды юноши, смолк, побарабанил пальцами по крышке стола и неожиданно сказал, кивая в сторону дочки:
— Эльза — хороший хозяйка, она умеет готовить кофе и штопать чулки. Покойный жена учила ее понимать, что три вещи превыше всего для немки: кирка, кухня и киндер![7]
Аносов смутился, покраснела и девушка. Шихтмейстер как бы спохватился:
— А ведь уже поздно. Засиделся я у вас. Пора и на покой…
Освещая дорогу в сенях, Эльза проводила гостя до горенки…
Утром из Казани выехали гуськом пять возков. Потянулись леса, увалы, редкие татарские и башкирские деревушки. На остановках немцы подолгу насыщались и отдыхали, после чего продолжали путь. Каждый раз Эльза подходила к Аносову и, приседая, приглашала его к общему столу откушать кофе.
Горный офицер охотно подсаживался к попутчикам. Немка подкладывала ему лучшие куски.
— О, я вижу господин шихтмейстер имеет большой успех! — добродушно засмеялся однажды Петер Каймер, одобрительно поглядывая на дочь.
Аносов смущенно опустил глаза.
— Вы совсем благородный молодой человек, — похвалил клингенталец Павла Петровича и тут же вздохнул: — Я и Эльза нашли здесь свой второй родина!
— А как насчет булата? — чтобы переменить тему, краснея спросил Аносов.
— Это господин шихтмейстер увидит там! — указал литейщик на восток.
Несколько дней они ехали лесами и взгорьями, и однажды в полдень перед ними засинели горы. По занесенным снегом пастбищам бродили отощавшие стада и табуны коней. Холодный блеск наледи резал глаза. У дороги часто валялись туши павших животных. Изредка попадались одинокие юрты, из которых тянулся синий дымок. Петер Каймер пожелал зайти в башкирский кош.