Те небольшие порции спирта, которыми ежедневно угощал артельщик команду, вышли еще за неделю до поимки акулы. Принимаясь за обед или ужин, команда вместо спирта угощала теперь себя фразой из записки кочегара Квебба: «Я выпил, а ты понюхай».
Фраза эта так въелась в сознание команды, что ее повторяли не только во время обеда или ужина, а при каждом подходящем и не подходящем случае. Долго молчит кто-нибудь, неизвестно, что думает — и вдруг ни с того, ни с сего изрекает: «Я выпил, а ты понюхай».
Утром, когда встречался на палубе кочегар с матросом или машинист с лакеем, непременно кто-нибудь из них совершенно серьезно вместо «Доброе утро» говорил: «Я выпил, а ты понюхай».
Встреченный товарищ, не оставаясь в долгу, не менее серьезно отвечал ему: «Я понюхал, а ты закуси».
За то, что Квебб выкинул такую шутку, а отчасти и за то, вероятно, что по профессии он был как бы сродни нам, команда, кочегары и матросы одинаково полюбили Квебба как очень веселого, но отсутствующего товарища.
Лежа днем или ночью на койках или на люках трюмов, команда очень часто и охотно заводила разговоры о Квеббе, о том, в каком городе Англии родился он и вырос и как он поживает, если жив еще, сейчас. На записке, опущенной в бутылку, значился 1900 год. Если кочегару Квеббу было в то время лет двадцать пять, то теперь ему должно было быть около сорока. Команда интересовалась, жив ли он, и если жив, то где и какие моря бороздит он сейчас на «Канаде», или каком-нибудь, уже десятом после «Канады», судне.
Есть ли у него жена, дети, была ли когда-нибудь любимая девушка, дом…
А может быть, Квебб был даже не англичанином, а негром? Если он был негром, то где он родился — в лесах на побережье Африки или в дремучих кварталах неизвестного города Америки от неизвестного отца?
Не смотрел ли он когда-нибудь на нас из встречного английского или американского парохода?
А не было ли, например, так, что выпивая в кабачках Гонконга, Сингапура или Марселя, мы сидели с ним бок о бок? Никогда ни один человек иной нации, иного языка и иной, быть может, расы не интересовал так команду, как этот неожиданно вынырнувший вдруг «из бутылки» кочегар Квебб. Никому не известный, он стал вдруг на несколько дней частью жизни многих людей на судне.