Раздался удар о землю. Открыв глаза, Коротаев увидел тело Порохова, лежащее на боку с поджатыми ногами. Он словно бы продолжал сидеть на корточках, хотя на самом деле уже не сидел, и не лежал, и вообще находился неизвестно где. То, что видел перед собой Коротаев, было безмозглой мясной тушей, наряженной в человеческую одежду. Вот какой была смерть. Она превращала людей в нечто совершенно иное, лишенное жизни, движения, смысла.
– Закрой контейнер, – велел Беспалов, целясь в Коротаева.
У него было лицо убийцы. Прядь волос живописно перечеркивала бровь и глаз.
– Не надо меня убивать, – попросил Коротаев, в штаны которого потекло. – Я сделаю все, что от меня потребуется.
– Для начала захлопни крышку, – сказал Беспалов.
– Но…
– Если ты не можешь сделать такой пустяк, то как я могу полагаться на тебя в остальном?
Коротаев подчинился. Контейнер захлопнулся. Почти одновременно прозвучал второй выстрел: шпок!
Пуля вошла Коротаеву чуть ниже левого глаза, выломив из затылка большую плоскую кость, похожую на черепок. Глаз не лопнул, а быстро скользнул по щеке и шлепнулся Коротаеву на грудь. Он успел почувствовать это до того, как был затянут ревущим черным водоворотом, в котором вращались, мелькая, обрывки то ли воспоминаний, то ли грез: мальчик на зеленом горшке… испачканный порнографический журнал… убитый из рогатки воробей… смеющаяся невеста в фате… плачущая жена в шубе из искусственного меха… кашляющий отец… подбоченившаяся мать… опять мальчик на горшке…
Все было таким бессмысленным, таким ненужным. Как груда стекляшек в сумке.
Проследив, как Коротаев, подергиваясь, умер, Беспалов, задумчиво выпятив нижнюю губу, осмотрел место преступления. Для начала он бросил между трупами иконы, которые якобы стали причиной ссоры. Потом вытер свой пистолет и вложил в мертвую руку Порохова, а его пистолет взял себе. Получилось не очень убедительно, но, учитывая профессиональный уровень отечественной полиции, этого могло оказаться достаточно. Им ведь главное не преступление раскрыть, а найти «стрелочника», на которого это преступление можно списать. Напишут в протоколе, что Порохов прикончил подельника, а потом внезапно загрустил и застрелился сам. Почему вдруг? Чужая душа – потемки.
Усмехаясь, Беспалов вернулся к машине и посмотрел по карте, где находится ближайший населенный пункт. Нужно было как можно быстрее найти ювелирный магазин и толкнуть несколько алмазов, чтобы обзавестись деньгами для ухода в подполье. Дело представлялось несложным. Проще, чем двойное убийство, совершенное несколько минут назад.