Его собеседник отчетливо повторил:
– Если через трое… нет, через двое суток товар не прибудет, я расторгаю сделку.
– Это же дорога… – философски заметил Лозовой. – В дороге всякое бывает.
– Можете написать об этом стихи, но меня увольте, я предпочитаю сухой язык фактов и цифр. У нас соглашение. Будьте любезны соблюдать его условия или ищите других партнеров.
– Я просто…
– Всего доброго.
С этими словами собеседник отключился. Как сквозь землю провалился – такое было впечатление.
Выключив мобильник, Лозовой сходил к бару и опрокинул рюмку чего-то успокаивающего, после чего, сложив губы как для поцелуя, вернулся за стол. Посидел минуту, снова сходил к бару, потом еще. Когда его широкое лицо и шея налились малиновым цветом, он взял трубку и позвонил в «Автопробег».
– Поломка? – удивился директор. – Мне об этом не докладывали. Только о том, что водитель один остался.
– Почему? – возмутился Лозовой.
– Напарник отравился, пришлось в больницу отправить. Но не беспокойтесь, Юрий Эдуардович, Мошков один управится. Он опытный водитель и очень ответственный…
– Можете написать об этом стихи, но я предпочитаю сухой язык фактов и цифр. У нас контракт, уважаемый. Будьте любезны соблюдать его, или вам не поздоровится.
Довольный собой, Лозовой выключил мобильник и, напрягая голос, позвал:
– Настя!
Горничная вошла с лицом строгим и холодным, как у монашки. Но эта маска уже не могла обмануть Лозового. Он видел другую Настю – с виноватой улыбкой, воровато затягивающуюся табачным дымом. Да, она делала зарядку, следила за фигурой и, возможно, читала книжки по самосовершенствованию. Но натура у нее была как у всех. Ей хотелось денег. Ей казалось, что только они дают настоящую свободу. А Лозовой успел понять, что нет раба более несвободного, чем богатый человек. Правда, богатство давало возможность позабавиться, когда жить становилось слишком скучно.
– Я передумал, – сказал Лозовой, закладывая волосы за уши.
– Понятно, – кивнула Настя, потупившись и держа сцепленные руки перед собой.
– Что тебе понятно?
– Что вы не поднимете мне жалованье.
Вот что ее беспокоило! Лозовой торжествующе усмехнулся:
– Ошибаешься, девочка. Я решил, что увеличу твою зарплату сразу вдвое… – Сделав значительную паузу, он добавил: – Если, конечно, ты не возражаешь.
Настя заметно покраснела:
– Нет. А… А…
– Хочешь спросить, за что? – пришел на выручку Лозовой.
– Да, – с облегчением подтвердила она.
– Это так важно?
– Я хочу знать! – заявила Настя, сверкнув глазами.
Прежний норов вернулся к ней. Лозовой не возражал. Объезжать брыкающуюся лошадку интереснее, чем смирную.