Любят и уважают Сону в коллективе за неутомимость в работе, общительность, умение понять душу другого человека, за стремление всегда прийти на помощь товарищу. Член рабочего комитета совхоза, Сона всегда в гуще общественных дел: то добивается открытия клуба на отделении, то хлопочет о строительстве жилого дома, то ведет нелицеприятный разговор с нарушителем дисциплины…
Знают Сону и в средней школе, что находится на территории совхоза. Как никто другой, может она подобрать ключики к сердцам мальчишек и девчонок, юношей и девушек. Ведь это благодаря ее пропагандистским усилиям, искренним выступлениям перед учащимися остались в родном селе бывшие школьники Башир Агаларов, Бенуша Рустамова, Дильбар Мамедова и многие другие. Работая в совхозе, они получают от своего труда такое же удовлетворение, как и их наставница Сона Казиева.
– А я, – говорит Сона, – испытываю истинное удовольствие от работы. И не мыслю жизнь без подруг-хлопководок, без села по имени Комсомольское, без жаркой степи за околицей, что весной голубеет от синих тюльпанов, без полей, на которых колышется хлопок.
– А как же мечта – стать учительницей?
– Я не бросила педагогический институт, учусь на филологическом факультете заочно.
– Так, значит, скоро оставите поле, комбайн?
Сона помолчала, потом, как бы рассуждая вслух, проговорила:
– Знали бы вы, как разбираются девчата и ребята нашей бригады в литературе, какие интересные читательские конференции бывают у нас! Отрадно чувствовать, что трудишься вместе с такими людьми и что в какой-то мере способствуешь росту их культуры. Нет, я не думаю оставлять работу механизатора. Сначала испытывала чувство долга. А теперь… Теперь просто не могу без нее.
Всадник времен гражданской
Фашисты шли на них во весь рост. Шли самоуверенно, нагло. Сыпали огнем автоматы. Раскалываясь под ударами их сапог, брызгали родовой мякотью кавуны.
«Как звери», – мелькнуло у него в голове.
Потом, когда он увидит разоренные села и города, детские обожженные трупы, расстрелянных стариков и женщин, он вспомнит эту мелькнувшую в его первом бою мысль, и убеждение, что фашисты – звери, наполнит его сердце еще большей ненавистью к врагу. И даст ему, уже не рядовому бойцу, а старшему политруку (это звание Ткачу присвоят вскоре после боя на бахче, победного для них, необстрелянных ребят), и силу, и мужество в кровавой схватке с теми, кто посягнул на самое святое для него – на жизнь советских людей, на наш строй, который он, Михаил Ткач, утверждал, как мог, до войны и который утверждал его – как коммуниста, борца за наши идеалы.