Впрочем, очевидно было и другое: взбирающиеся по лестнице мертвецы вовсе и не рассчитывали угодить в Кущи на коммерческой основе — просто сама попытка, видимо, стоила денег, которые они заплатили. Там, наверху, у райских врат наверняка сидел гневный ангел и отправлял обратно толпы выскочек, отягощённых не искуплёнными грехами и не обременённых грузом раскаянья. А могло оказаться, что всё это предприятие — чистая афера, и лестница вообще никуда не ведёт. Но как бы там ни было, с этой толпой ему вовсе не по пути. Полувзвод 6-й роты 12-й отдельной десантной бригады Спецкорпуса Тайной Канцелярии Соборной Гардарики пытался прорваться из Пекла, а значит, именно там и надо искать своих.
Онисим, не оставляя себе времени передумать, перевалился через перила и полетел вниз, навстречу ревущему пламени Преисподней. Промелькнули равнодушные лица тех, кто продолжал бесконечный подъём, потом всё слилось в дрожащие рваные линии бледного мерцающего света, а когда снизу пахнуло жаром, он услышал собственный крик. Какая-то сила рванула его в сторону, в упругую вязкую темноту, а ещё через мгновение оказалось, что он стоит на коленях у самого края Чаши, и Лида со слезами на глазах пытается взвалить на плечо его беспомощное оцепеневшее тело.
— Ну зачем ты? Зачем… — Она всё дальше оттаскивала его от клубящейся поверхности Тлаа, и каждый новый шаг давался ей с всё большим трудом. — Я же сказала — подожди. Я же говорила…
Когда она выбилась из сил, он почувствовал, что может держаться на ногах, но это было уже ни к чему. Они сидели рядом на клочке жёсткой травы, пробивающейся сквозь каменную сыпь, а голубой туман уже вернулся в пределы Чаши.
— Странно, — сказала Лида, отдышавшись. — Я хотела найти его, а встретила их.
— Кого?
— Папу с мамой — вот кого. — Она положила руки на колени и спрятала в них заплаканное лицо. — Они не знают… Они не знают, кто это сделал. Он был в маске. Сначала застрелил отца — внизу, в гостиной, а потом поднялся в спальню и задушил маму — у неё до сих пор синие пятна на шее. Но ангелы им сказали, что это пройдёт. Им там хорошо. Они заслужили покой. У них маленький домик на берегу моря, а рядом целое поле одуванчиков. Я хотела остаться с ними, но поняла, что мне нельзя. Я — скверная, я гнусная неблагодарная тварь, мне нельзя…
— А Мария сказала, что ты — славная девочка, — попытался её успокоить Онисим. — Мария лгать не станет. Перед смертью не лгут.
— Ей-то откуда знать?
— Спроси сама. Мы ведь проводим её? Вместе проводим… Хочешь?
— Да. Проводим. Только недалеко. Нам нельзя. Мы не заслужили быть там — ни я, ни ты.