До вечера атаман ходил по лесу. Не то чтобы за добычей, так просто — побыть наедине. Когда вернулся в ватагу, все уже поужинали. Люди сбились в круг, шумят. Сокол подошел, глянул — посреди круга двое, ухватившись за кушаки, борются. В одном из них атаман узнал Митьку. Кряжистый Митька положил на лопатки уже троих и сейчас схватился с Грицьком-черкасином:
Облапили друг друга накрепко, топчутся, взметая из-под ног пыль, кряхтят, у обоих от натуги вздулись на шеях жилы — ни тому, ни этому не одолеть. Ватажники разделились. Те, что родиной ближе к Москве, радеют за Митьку, а которые с украинных земель — за Грицька-черкасина. И те и другие кричат:
— Митяха! Держись, ядрена корень. На хребет дави, на хребет!
— Не поддавайся, Грицько, сто чортив тоби в печенку!
— Догоры ногами его!
— Секи под корень!
— Так его, так! Эх, да не туда тянешь…
— Выпусти хохол, бо не по закону! Отчепись от волосьев, тю!
Грицько изловчился, дернул Митьку за кушак на себя, чуть-чуть приподнял, опустил и с силой даванул на бок. Правая нога Митьки не выдержала тяжести, подвернулась, и рухнул Митька на траву. Черкасин будто бугай навалился на него всей грудью и, упершись ногами в корневище, придавил Митьку к земле.
— Знай наших! — крикнули те, что радели за Грицько.
— Митька усталый был, потому Гришкина перемога не взачет! — орали московиты.
Украинцы кричали:
— Знай наших!
Митька уселся на траву и, забыв про поражение, улыбался во весь широкий рот.
— Силен, будто медведь, — говорил он, — одолел меня правильно.
— Не взачет! — упрямо твердили Митькины сторонники.
— Он до этого троих на лопатки поклал!
— Все одно — перемога наша!
— Не гомоните, хлопцы! — крикнул Грицько. — Сказать по правде, — если бы не свежие руки, то мне Митьку не побороть. — Он подошел к Митьке, подал ему руку и поднял с травы. — Отдохни, а перед сном еще раз схватимся.
— И то верно, — качнув головой, промолвил Митька и обнял коренастого Грицька за плечи.
— Любо на них смотреть! — восхищенно крикнул кто-то. — Какие богатыри! Ежели в бою их поставить вместе — по пятку татар на брата придушат.
Как бы отвечая на этот возглас, Кирилл с Днепра сказал:
— Я часто, хлопцы, думаю, почему князьям нашим это невдомек. Ведь если московские земли да украинские соединить, а людей всех взять под одну твердую руку — нам не только татарин, сам черт был бы не страшен. А князья все больше мельчат свои уделы. Сказать бы им…
— Атамана нашего спроси, что после того бывает. Он единожды заикнулся про это, а его в батоги! Так ли, атаман?
— Было такое, — ответил Василько. — Только батогами правду не забьешь. Не мы, так наши дети и внуки правду эту увидят. Сольются в одну семью, на окраинах своих против любого врага встанут твердо. На нас посмотрите: собрались тут и московиты, и украинцы, поляки и черкесы, живем дружно, и оттого мы — сила. Не будем вместе — переловят нас, как котят.