Вечерняя багряная заря охватила полнеба. Дальние гряды гор в фиолетово-синих отсветах врезались в небосклон, словно стены великой крепости. У Черного камня наступила тишина. Полумрак царит на поляне, не видно и не слышно людей.
Прячутся ватажники в темную пещеру, костров не жгут, на охоту не ходят. Безвестность да бездолье томит, портит душу человеческую, навевает угрюмые мысли, сушит сердце тоской.
Неделю, а то и больше живет ватага без атамана. Уехал Сокол вместе с Ивашкой, чтобы разведать дорогу к Корчеву, посмотреть, можно ли тайно прорваться ватаге через пролив на Дон.
По ночам, украдкой ездит атаман — потому, видно, и задержался долго.
Ватажникам ждать невмоготу. Сегодня кой-какие вольники забрали мечи, топоры да и вышли на дорогу. Пронюхали про торговый караван — не утерпели.
Беспокойно на душе у деда Славко. С тревогой ждет он вольников. Ему поручил атаман ватагу, а он не уследил. Ушли на разбой, а он не рассоветовал. Не дай бог — удачен будет разбой — потянет на большую дорогу и других. А тогда конец ватаге вольной, превратится она в шайку воров и разбойников.
Близко к полуночи вернулись ватажники в стан, вернулись, да не все. Пятеро из двадцати полегли в стычке. Многие пришли пораненные, но зато с удачей: приволокли на поляну шесть тюков цветистой шелковой ткани, два мешка пряностей, четыре меха с мальвазией, много пестрых дорогих ковров да великолепных ожерелий.
Среди поляны запалили костер, открыли меха с вином, принялись пить и угощать тех, кто не был в разбое. Разгулялись молодцы, охмелели. У пьяного рука щедрее — почали делить награбленное. Половину оставили себе, а вторую часть добра разбросали тем, кто сидел в стане. «Берите, мы добрые, нам ничего не жаль!» — кричали хмельными голосами.