Это известие взбесило мастеровых. Два старых плотника подняли с полу икону Божьей Матери и бережно понесли по улице по направлению к католической соборной церкви святой Агнессы. Ватажники и мастеровые, крича и проклиная святотатцев, кинулись за иконой. По пути им встречались греки и православные армяне. Они тоже с проклятьями присоединялись к разгневанной толпе.
Ионаша в одном из переулков свернул в сторону и бегом бросился к таверне «Музари».
Здесь шло шумное веселье. Среди гуляющих было много социев и стипендариев, почти все католики. Грек протолкался к Батисто и шепнул ему на ухо несколько слов.
— Эй, вы-ы! — заорал Батисто. — Слушайте меня! Пока мы тут бражничаем, лесные люди да русские мастеровые пошли грабить храм святой Агнессы. Кому дорога мадонна, — за мной!
И Батисто, соскочив с возвышения, бросился на улицу.
Когда прибежали к соборной церкви, здесь уже шел настоящий разгром. Батисто первый врезался в толпу православных и начал направо и налево разить шпагой. Замелькали в воздухе мечи, сабли и шпаги, плиты церковной паперти окрасились кровью.
Площадь перед храмом — сплошное месиво убитых, истерзанных и израненных тел. Толпа все растет и растет. И нет силы, чтобы остановить ее. Половина верующих пьяна и потому лезет в бой не глядя: на меч — так на меч, на шпагу — так на шпагу. Крики, стоны, вой, рычание…
Когда началась свара из-за церкви, ватажники и совсем вышли из повиновения. Василько вместе с Ивашкой сели на коней, метались по городу, но ничего сделать не могли. Каждый православный наказание осквернителей церкви считал самым богоугодным делом. На уговоры атамана никто не обращал внимания. Даже Грицько-черкасин, на которого Сокол полагался всегда, вместе со всем «котлом» вступил в драку и погубил в ней чуть ли не половину людей.
На следующий день волнения утихли, возбуждение улеглось. Пьяных в городе стало меньше — все вино было выпито. Но между восставшими черной тенью легла неприязнь. Рыбаки, мастеровые, наемники дробились на мелкие кучки. Стычки между православными и католиками можно было видеть на каждом шагу. По городу шныряли посланцы консула и еще более разжигали ненависть людей друг к другу. Ватага разлагалась на глазах атамана.
— Что дальше делать-то. атаман? — спросил Ивашка. — Погубим мы здесь ватагу и сами головы за купцов складем.
— Напрасно пришли мы сюда. Слыхал, как этот горбоносый Джудиче перед советом печалился, что хозяев нет и работать не на кого. Ему свободу дали, а он не знает, что делать.
— А мы знаем?
— Знаем! Не вышло Кафу вольным городом сделать — соорудим такой город на Дону. Послушайся моего совета — пока корабли и берег в наших руках, давай махнем отсюда.