— А дите, что скоро на свет появится, не родное? Сердце у тебя есть или нет? — Никита протянул к атаману раскрытые ладони, как будто желая подержать в них его окаменевшее сердце.
— Прошу тебя, Никита Афанасьевич, пойми меня. Связала нас с тобой судьба одной веревочкой, а с ватагой я сотнями нитей скреплен. Бога ради помоги мне. Отпусти меня. Ольгу с дитем моим сохрани на время. Уведу людей на место — вернусь, если даст бог. В начале зимы вернусь.
Старый Чурилов долго молчал, потом поднялся, подошел к окну, глухо сказал:
— Я тебя, может, и понимаю, только она поймет ли? Сходи к ней.
В Ольгиной светелке Василько пробыл до утра. Вышел — рубаха на груди мокрая от ее слез — хоть выжми. В голове мутные мысли, спутанные мольбами, упреками. Дал слово любимой не уезжать с ватагой, остаться в семье Чуриловых. Как теперь Ивашке, Кириллу и другим ватажникам в глаза смотреть?
А утром к атаману прибежал Пашка Батан весь в крови, упал на крыльце без памяти и только успел сказать:
— Атаман, беда, наших бьют!
Схватив два заряженных пистолета и саблю, Сокол бросился в город. Около церкви Воздвиженья он увидел большую толпу ватажников. Подбежал, растолкал людей, вышел на середину. На лужайке лежит Кирилл с Днепра, около него бьется в тяжелых рыданиях Полиха. Ватажники стоят кругом, обнажив головы. Василько снял шапку, склонился на одно колено, открыл воротник рубашки убитого. На левой стороне груди чернеет круглое черное пятно крови. «Шпагой пырнули, гады», — подумал Василько.
— Где Иван? — тихо спросил он подошедшего Родионку.
— Ранен Иван. Унесли к лекарю.
— К какому лекарю? А ну, веди туда сейчас же!
По дороге Родионка рассказал атаману о случившемся.
На рассвете Иван и Семен пришли в порт, чтобы готовить к отплытию корабли. Им понадобились люди, и Иван повелел собрать в одно место всех котловых, чтобы те готовили ватажников к дальней дороге, а заодно и выделили по десятку человек для погрузки. Вдруг со стороны Охотничьих ворот показалось множество вооруженных людей. А ватажников было совсем мало. В первую же минуту стычки был убит Кирилл с Днепра, тяжело ранен Ивашка. Хорошо дрался Грицько-черкасин, но потом тоже был ранен.
— А Гришка где? — воскликнул Сокол. — Где ж те, кто Кирилла жизни лишили?
— Пошли в крепость. От раненого мы узнали, что это пришла консулу подмога из Сурожа и Чембало.
Иван был в памяти, хотя рану получил большую. Лекарь-еврей перевязывал грудь и живот раненого большими белыми платками и поил настоями трав. Увидев атамана, Иван приподнялся, подозвал его к себе и тихо сказал: