- ...Формы борьбы за то, чтобы отдалить Неизбежное, - закончил за него "мой" Гладколицый.
- Но они уродливы! - не выдержал я.
-Не сПeШИте с выводами,-предостерег престарeлый инопланетянин, у которого была одна правая рука: разумеется, я заметил это сразу и был порядком заинтригован-увечный на Безоблачном мире! Он словно понял меня:
- Вот видите? Я ее не во сне потерял. На планете не всегда было так спокойно и мирно...
Он говорил почти по-человечески, это не могло не вызвать определенной симпатии. Однако вмешался другой инопланетянин, прежде молчавший, и только тогда я узнал в нем агрессивного низенького толстяка из "летнего кафе".
- Как вы можете судить, правы мы или нет в своем выборе?-сварливо проскрипел он.-Что вы, собственно, о нас знаете?!
И тут же потускнел, словно истратив весь свой запас эмоций,-я сплошь и рядом наблюдал на Безоблачном мире подобные метаморфозы. Тем не менее мне было бы трудно оспаривать его правоту.
Слово взял Гладколицый:
- Как вам известно, мы успели многое узнать о Земле и землянах за то время, пока я не отказался от чтения ваших мыслей. То, что мы знаем, достаточно полно объясняет ваше неприятие образа жизни, избранного населением Безоблачного мира. Однако постарайтесь быть объективным. А мы постараемся помочь вам... Пусть вам покажется диким, но мы действительно направляем все свои усилия на то и только на то, чтобы продлить свою жизнь, и потому изживаем все лишнее. Разве такое стремление безнравственно? Ведь земляне тоже усиленно разрабатывают проблемы долголетия. Поэтому так последовательны мы в своем рационализме. Обитатели Безоблачного мира хотят покоя и имеют его. Они видят в нем счастье, а кто же отказывается от cобственного блага? Вы нe знаете истории нашей планеты. Между тем Безоблачный мир еще сравнительно недавно можно было назвать Миром бурь, страха, тревог... Так неужели же мы не имеем права на отдых и покой? И вот они у нас есть, и это, как видите, написано на наших лицах. Вот почему я влюблен в свои фантики - они так занятны и интересны, и женщины имеют возможность удовлетворять свои невинные инстинкты, и потомки каменщиков могут сколько душе угодно дробить камни, а дети и внуки гангстеров--утолять наследственную склонность к преступлениям, не принося вреда ни себе, ни окружающим... Не судите же нас, не поняв до конца всего!
Речь Гладколицего была, как видите, логична и убедительна. Она обволакивала мое сознание, гася в зародыше все новые и новые просящиеся на язык вопросы.
В самом деле, что меня возмущает? Разве не волен каждый в своем праве выбирать? И мне многое неизвестно. О каких бурях недавнего прошлого он упоминал? Кто я такой, чтобы единолично отрицать приемлемость образа жизни целого народа (я не заметил, что безболезненно произнес про себя последнее слово, лишь много позже ЗапУСК указал мне на это обстоятельство)?