– О-па! – вырвалось у Марины.
Все трое, как по команде, повернули к ней головы. Гопник улыбнулся фиксой, девки устало хмыкнули.
– Bonjour! – сказала одна.
«Абажур», – мысленно ответила ей Марина, когда сзади послышалось:
– Мариночка!
Ещё до того, как обернуться, Марина поняла, чей это голос.
Он сидел за самым дальним столиком, незаметным от входа. В чёрном смокинге, с какой-то невообразимой пурпурной бабочкой в основании белоснежного треугольника манишки.
Марина подошла к нему походкой замёрзшей манекенщицы, сняла пальто и аккуратно присела на отодвинутый стул.
– А как мне вас называть? – оценив глубину зелёных глаз, сказала она. – Димон, сами понимаете, у нас теперь один.
Бывший Димон добродушно усмехнулся:
– А как вам будет угодно! Давайте хотя бы, – он несколько раз щёлкнул пальцами, – ну, хотя бы Велиор.
– Вели… кто? – не расслышала Марина.
– Ве-ли-ор. От словосочетания «Великая Октябрьская Революция».
Марина кивнула:
– Хорошее имя. Главное, редкое.
– Самому нравится, – расплылся в улыбке новоявленный Велиор.
Марина хотела съязвить и попросить называть её Меженда – от сокращения названия праздника «Международный женский день» – но удержалась.
Послышались шаркающие шаги, и слева сверху от Марины образовалась тощая официантка в кружевном переднике и западноевропейским кошмаром на голове.
– Madame désire?[2]
– Je suis Russe… – выплюнула Маринина память. – Je prendrai[3]… чашечку кофе…
Официантка улыбнулась.
– Prenez vous du café?[4]
Теперь улыбнулась Марина: надо быть полной идиоткой, чтобы не понять слово «кофе».
– Oui, mademoiselle![5]
Не снимая улыбки, официантка отошла.
– Bravo! – мягко захлопал в ладоши Велиор.
Марина картинно поклонилась:
– Думаю, мадам Шевченко, которая мучила меня в школе французским, была бы сейчас мною довольна.
– Не сомневаюсь. Ваше здоровье!
Велиор поднял бокал красного, который до этого скрывался за лампой, и приложился к нему, вознеся глаза к потолку.
Марина тоже посмотрела на потолок и увидела там люстру, а вокруг оной – здоровенного полосатого кота, который улыбался, кажется, персонально ей. Марина улыбнулась в ответ.
– Это Жерар, – Велиор снова поставил бокал за лампу, – никто не помнит, откуда он взялся.
– А откуда известно, что его зовут Жерар? – поинтересовалась Марина.
Велиор пожал плечами:
– Кто ж его знает…
Принесли Маринин кофе. В пузатенькой чашечке с пушистой белой пенкой сверху, на широком неправильной формы блюдце, а на блюдце – маленькая шоколадка в форме сердечка… уписаться можно.
– Mersi, mademoiselle! – неожиданно для самой себя взвизгнула Марина.