Тогда Джерино решил найти материал, который бы смог задержать в себе хотя бы крошечный кусочек света, как он любил выражаться. На это он потратил ещё несколько лет, экспериментируя со всем, что попадалось под руку, и однажды ему показалось, что он поймал-таки беглеца в плотную паутину паука-вязальщика, но это был всего лишь отблеск лунного света, проскользнувшего сквозь щель в плотных шторах, которыми были днём и ночью завешаны окна в его комнате.
Джерино впал в отчаяние, но однажды ночью на него снизошло озарение, за которое на следующее утро он усердно благодарил всевышнего. Это случилось после того, как он, закрыв глаза, увидел перед собой разноцветные пятна. Тогда Джерино зажёг свечу, посмотрел не неё и вновь закрыл глаза и снова увидел размазанные по черноте цветные лепестки. «Что же это, как не лучи света, застрявшие в моём глазу! – воскликнул среди ночи Джерино ди Лоренцо. – Я только что нашёл ловушку для солнца!»
Теперь оставалось только придумать, как его оттуда достать. Но вскоре он додумался и до этого. Он принялся часами смотреть на яркое флорентийское солнце, лёжа на крыше своего дома, а потом собирал катившиеся по щекам слёзы в те самые закопчённые снаружи мензурки.
Велиор сделал долгую паузу. Марина заметила, что его глаза будто бы развернулись зрачками внутрь.
– Он полностью ослеп примерно через месяц после начала своих сумасшедших экспериментов, – мрачно сказал он, – и все попытки хотя бы частично вернуть зрение оказались тщетными.
– А что было дальше? – спросила Марина, немного потрясённая услышанным. – Он умер в нищете?
Велиор отрицательно покачал головой:
– Нет. Его финансовое положение неожиданно спасли те самые эксперименты с прозрачным маслом. Пробуя различные смолы хвойных деревьев, он в своей лаборатории преуспел в производстве чистейшего терпентинного масла. Выражаясь современным языком, скипидара. Именно производство и торговля этим продуктом не только спасли ослепшего художника от голодной смерти, но и сделали его состоятельным человеком. Он пережил свою супругу и даже во второй женился, но это, как говориться, совсем другая история.
Рассказчик надолго замолчал. Марина, которой никак не давался один сложный теневой переход, тоже не раскрывала рта.
– Ну, как вам история? – наконец спросил Велиор.
– Грустно, – ответила Марина, заканчивая с подмалёвком, – хотя, с другой стороны, в ней есть позитивная идея: двигайся и куда-нибудь да придёшь. Как побочным продуктом разбивания стены лбом может стать средство от головной боли. Если я, конечно, всё правильно поняла.