– Нет, спасибо, на сегодня историй достаточно.
– Как знаете… – Велиор по-кошачьи потянулся в кресле. – Ну что ж, если уж вы не хотите продолжать знакомство со мной, то позвольте хотя бы зайти за мольберт!
Вместо ответа Марина отошла от холста и устало повалилась на кровать. Велиор же занял её место и стал безмолвно и пристально, буквально сантиметр за сантиметром обследовать полотно, как будто это был не портрет маслом, а вышивка бисером.
Марине неожиданно стало холодно. Она забралась с ногами под одеяло, продолжая наблюдать за Велиором, который теперь исследовал картину с расстояния вытянутой руки. Через минуту её глаза сами собою закрылись, и невесомую Марину, словно увиденное ею в метро увечное пёрышко, понесло по тёмным и мягким волнам.
Поднявшись на гребне одной из них, она подумала, что неплохо бы всё-таки дождаться вердикта, но это было уже во сне.
* * *
Радуга росла прямо из пустой автобусной остановки, круто поднималась по свежевымытому небу вверх, до небольшого, похожего на собачью косточку облака, перемахивала через шлюз, в котором томилась усталая гружёная щебнем баржа, и с другой его стороны втыкалась в колышущуюся зелёную гущу парка Коломенское.
Марина отошла от окна. В одной её руке была горячая, размером с чашку лифчика третьего размера, кружка с кофе, а в другой – скуренная на треть сигарета. Из одежды на Марине были только очки.
Докурив и загасив сигарету в пепельницу в форме человеческого уха, Марина на цыпочках вышла из кухни. Дверь в большую комнату предательски пискнула. Марина сделала несколько шагов внутрь и остановилась перед старым обляпанным краской мольбертом, на котором стояла картина, откуда на зрителя смотрела очень похожая на Марину обнажённая девушка. Зритель без труда мог заметить в глазах девушки любовь, а в правом нижнем углу холста – размашистую подпись, из которой сильно выделялась стилизованная под скандинавские руны буква «В».
Марина перевела взгляд на стену, где висела ещё одна, немного большая по размеру картина. На ней тоже была изображена обнажённая девушка, очень похожая на Марину. Разница в том, что в глазах девушки не было любви, а в правом нижнем углу – подписи. Вместо неё был хорошо различимый издалека отпечаток большого пальца.
Марина прошлась взглядом по собственным изображениям, ещё раз убедилась, что второму автору её задница удалась больше, глотнула кофе и пошла будить первого.