С общим порядком единым законом.
Ей передать захотелось на струнах
Все это, выразить в песне душевной.
Лев, хоть в тенетах за нрав свой свирепый,
Пищу из рук принимает, страшася Плети;
но крови случайно отведав,
Вмиг оживет и напомнит беспечным
Людям об истинной зверя природе.
Узы ослабит. Сдавившие шею,
И растерзает кормящего первым
В бешенстве яростном необъяснимом.
Птица, что вольно щебечет на ветке
Петь прекращает в неволе, хотя бы
Щедрые яства пред ней, что ласкали б
Взор ее, если была б на свободе.
Пусть окружает свобода вниманьем,
Только обманчиво все, и, приметив
Вдруг из неволи отрадную чащу,
Рощи услышав призыв, встрепенется,
Всю разбросает постылую пищу,
Не прикоснется к ней больше, и долго
Будет грустить о погибшей свободе
И о лесах, призывая их тщетно.
Так и лоза пригибает вершину,
Коль ее силой к земле преклоняют,
Руку ж если опустят, мгновенно
К небу воспрянет она горделиво.
Гаснет, хотя погружается в волны,
Феб, но всегда возвращается снова,
Бег устремляя извечный к Восходу.
Все повторяет свой путь во Вселенной,
Радуя смертных своим возвращеньем.
Не удержался бы вечный порядок,
Если б конец и начало совместно
Не были связаны вечным единством {106}.
III.3.— Вам же, о земные существа, дозволено угадывать как бы во сне чутким воображением ваше начало и истинную цель бытия — блаженство; хотя вы и не слишком прозорливы, однако путем размышления вы приходите к догадке о них, и к истинному благу ведет вас ведет вас природное стремление, но от него уводят многочисленные заблуждения. Посмотрите же, действительно ли то, в чем люди надеются обрести счастье, может привести их к желанной цели. Если богатство, чины и прочее в том же роде составили нечто, в чем не отсутствует ни одно из благ, я бы согласилась, что посредством достижения всего этого кто-то может сделаться счастливым. Однако если они не могут дать того, что обещают, и лишены многих благ, разве не обнаруживаются в них с очевидностью фальшивые образы блаженства? Прежде всего я задаю этот вопрос тебе, ибо совсем еще недавно ты утопал в роскоши; разве среди огромных богатств, принадлежавших тебе, душа твоя, сталкиваясь с несправедливостью, не смущалась внутренним беспокойством? — Да,— ответил я,— не могу припомнить, чтобы моя душа была свободна от волнений, что-нибудь всегда тревожило ее.— Неужели не потому так происходит, что или отсутствует то, чего ты желаешь, или наличествует то, чего ты не желаешь? — Вероятно, поэтому,— ответил я.— Ты желал бы иметь одно и избежать другого? — Да.— Нуждается ли человек в том, чего желает? — Нуждается.— Тот же, кто испытывает в чем-либо нужду, постоянно лишен удовлетворения? — Несомненно.— Неужели тебя, терзаемого неудовлетворенностью, поддержало бы богатство? — Зачем оно мне? — спросил я.— Действительно, богатства не могут освободить душу от нужды и дать ей удовлетворение, а ведь, кажется, они обещают именно это. Кроме того, я полагаю, следует еще принять во внимание, что в природе богатств не заключается ничего такого, чтобы они у тех, кому принадлежат, не могли бы быть отняты.— Согласен.— Почему бы и не согласиться с .этим, когда ежедневно более сильный грабит кого-нибудь. Отчего же еще существуют судебные жалобы, если не оттого, что силой и хитростью богатство постоянно отнимается.— Правильно,— поддержал я ее.— Это заставляет того, кто заботится о своих деньгах,— сказала Философия,— приглашать со стороны охрану.— Можно ли это отрицать! — сказал я.— Но ведь такая необходимость отпала бы, если бы невозможна была утрата богатства его владельцем.— В этом нет никакого сомнения,— подтвердил я.— Но мы видим совсем обратное — тот, кто надеялся найти довольство с помощью богатства, начинает еще больше нуждаться в поддержке со стороны. Так можно ли сказать, что богатство изгоняет нужду? Разве богатые люди не испытывают голод или жажду? Разве их тела не чувствительны к зимней стуже? Впрочем, ты возразишь мне, что у богатых есть, чем утолить голод и жажду и защититься от холода. Но тогда богатство может лишь заглушить неудовлетворенность, но искоренить ее не в силах. Если ее, всегда жаждущую и алчущую, попытаться насытить богатством, то цель эта никогда не будет достигнута. Я умалчиваю о том, что природа довольствуется малым, а жадности — всего мало. Если же богатство не может утолить неудовлетворенность, но само ее порождает, неужели ты сочтешь, что оно может принести удовлетворение?