Из окна донёсся звук женских каблучков. Он бросился обратно к окну и увидел её. Таня, вышедшая из-под арки соседнего дома, быстрым шагом направлялась к подъезду, где в квартире на шестом этаже близнец ждал, чтобы убить её и остановить караван. Он вернулся к столу и взял кинжал. Тот отозвался нетерпеливой дрожью и пробежавшим по лезвию синим огнём. Значит, всё правильно, оружие чувствует неминуемый финал и сей час всё свершится!
Близнец ослабил подвязки камзола – плечо должно быть свободно: бросок кинжала будет сильным и точным, в этом он не сомневался. Рана на ноге его не беспокоила. Он обвёл комнату взглядом: ничто не должно мешать… Зеркало! Зеркало висело у входа в квартиру, то самое, через которое он безуспешно пытался достать до сердца властителя!
– Чёрт! – зарычал близнец. – Как же я забыл про тебя!
Снять, завесить… он оглянулся вокруг – ни черта нет! Покрывало на кресле он не заметил.
– Ладно, заклятие продержится эти секунды, – крикнул он зеркалу, – а потом всё… И времени всё равно нет!
В комнате стало стремительно темнеть, видимо, облака закрывали солнце. «На руку, – подумал он, – никто не придёт по лучу». За дверью послышался звук поднимающегося лифта, открывающихся дверей и приближающийся стук каблуков.
Близнец встал посреди комнаты, напротив входной двери, положил руку с кинжалом на плечо и стал ждать, когда откроется дверь.
Прошло шесть лет с того памятного дня, когда Навуходоносор сумел вырваться из заклятья и, выйдя из треснувшего зеркала, закрыл своим телом Таню от кинжала близнеца. Сам близнец умер ещё до того, как кинжал, пущенный его рукой, пронзил грудь стража каравана: Азува, возникшая на ворвавшемся в комнату солнечном луче, одним взмахом алебарды разрубила близнеца на две части от шеи до паха.
Впрочем, Таня была равнодушна к этим ужасным смертям, произошедших рядом с ней и на её глазах. Сердце её умерло в тот день, когда Евгений рассказал ей о смерти Вадима. Приукрасив и наврав многое из того, как умер её любимый. И в душе Тани ничто не шевельнулось, когда у её ног умирал Навуходоносор: Евгений и Жанна своей связью вытравили всё, чем была наполнена её душа. Безучастная, она легко переступила через умирающего воина, отдавшего за неё жизнь. Безразлично посмотрела на то, что секундой назад было близнецом, и вздрогнула лишь, когда взглянула в глаза Жанны, прошедшей мимо неё. Жёсткий немигающий взгляд древнего ящера, казалось, проник в самую душу Тани и, не найдя там ничего, удовлетворённо отпустил её. Но Таню охватило то зябкое и уже забытое ею чувство, которое она впервые узнала возле пещеры в том двухдневном походе, где познакомилась с Жанной. И душа Тани наполнилась холодом и отчуждением.