Кто такие были капо? В основном немецкие уголовные преступники, уже сидевшие в лагере. Чтобы угодить эсэсовцам, они нещадно мучили заключенных. Они же, как правило, были старостами в бараке.
Один из двоих французов заметил, что я время от времени открываю глаза, но, разумеется, не сообщил об этом капо. Я изо всех сил сдерживался, чтобы не застонать от боли, надо было терпеть, чтобы не выдать себя. Меня должны были сбросить в яму недалеко от каменоломни, в которую сваливали всех погибших на работе, потом ее засыпали землей. Капо по дороге все время покрикивал: «Schnell! Schnell!», что означало «быстрей, быстрей!».
Вдруг я понял, что меня везут к костру на обширной поляне в ближайшем лесу, где сжигают трупы. Капо что-то сказал французам и ушел. Его ноги больше не мелькали передо мной. Меня привезли туда, где царил страшный смрад горелого мяса, от дыма можно было задохнуться. Значит, мы прибыли в крематорий! Я открыл глаза и увидел кучи трупов, которые заключенные перетаскивали, среди них я опознал русских по языку, на котором они говорили. Я попросил одного из них положить меня в стороне, он только кивнул головой. Они были обязаны сообщать о тех, кто подавал признаки жизни, чтобы таких добили до конца.
Количество трупов было огромно. Наряду с русскими здесь работали испанские республиканцы, которых Франко передал немцам. Здесь, перед крематорием, я увидел картину, которая меня потрясла! Раздетые догола женщины танцевали под музыку, которую исполняли цыгане! Их обнаженные исхудалые тела извивались в ритме чудной музыки.
То, что русские, тайком от эсэсовцев, контролировавших работу, оставили меня в стороне, спасло мне жизнь. Сейчас я расскажу, как именно. Вскоре появился доктор Паджан, словенец, лагерный врач, которому один из русских что-то сказал. Он посмотрел на меня и велел испанцам отнести меня в лагерный госпиталь. Этот добрый человек спас многих, его светлый образ я до сих пор храню в своем сердце. Насколько я знаю, он в конце концов и сам пострадал, когда стало известно о его помощи заключенным.
В больнице доктор Паджан делал все возможное, чтобы поправить состояние моего здоровья. Через несколько дней я вышел из нее, и меня снова отправили на работу в Wiener Graben. На мое счастье, капо Фогель там больше не появлялся, а то бы он точно убил меня, как только увидел.
Пока мы трудились внизу, эсэсовцы наверху соревновались, кто больше заключенных побьет камнями сверху. В руках у них были бутылки с пивом (говорили, что за пиво платит тот, кто займет последнее место в соревновании), и они хохотали в голос. Поднимаясь наверх с грузом за плечами, я это видел собственными глазами. Пьяные, они стояли на самом краю, и перед каждым была груда камней. Носком сапога они сбрасывали по одному камню вниз, чтобы он попал в ползущих наверх или в работающих внизу.