– Подойди к батюшке и поцелуй ему руку, – сказал незнакомец.
Девочка боязливо приблизилась легкими шагами и прикоснулась губами к моей протянутой руке, а я погладил ее по волосам.
Нет, доктор, я все еще был в недоумении. Не мог даже представить себе, кто был этот старик и этот ребенок (очевидно, его внучка) и зачем они сюда пришли.
Затем он велел ей подойти к алтарю и перекреститься, девочка и это сделала. Снова замерла и не двигалась, пока он не сказал, что надо поцеловать крест (маленький, деревянный) и иконы.
Я больше не мог сдерживаться и спросил:
– Друг, я слышал, люди тебя здесь частенько видят. Что приводит тебя на место бывшего храма?
– Приводит меня мука тяжкая, тяжелый грех на моей семье, – ответил он, гладя по голове прижавшуюся к нему девочку.
– Все мы грешны, друг мой.
– Да, но по-разному. Божье наказание покарало мой дом, как никакой другой.
– Господь милостив, он услышит твои молитвы.
– Отец, посмотри на это дитя, мою несчастную внучку. Видишь, как она выглядит. Десять лет назад, когда мы гнали ракию, она подошла к котлу, и кипящее варево выплеснулось ей прямо в лицо. Она осталась навсегда обезображенной, кроме того, один глаз у нее не видит.
– Все мы в руках Господа, – я ожидал продолжения.
– Отец, это еще не все. Три года назад моя сноха, мать этой девочки, пасла скотину в поле, набежала страшная гроза, с громом и молниями. Она спряталась под деревом, и именно в него попала молния и убила ее на месте. Так несчастный ребенок остался без отца и без матери. А моя жена утопилась в колодце.
– Твой сын погиб на войне? – спросил я, предвидя его ответ.
– Если бы! – воскликнул человек. – Лучше бы он погиб за родину, тогда бы не навлек на нашу семью столько несчастий своим грехом.
– Так что же с ним произошло?
– Погиб на этом святом месте, когда взрывал церковь.
После этого признания мы оба замолчали. Теперь мне все было ясно, я сказал:
– Так значит, я убил твоего сына на этом месте.
– Не ты его убил, отец! Бог его убил!
– Нет, друг, Бог не убивает. Грешников убивает их грех.
– Отец, молю у тебя прощенья, что из-за него ты столько лет провел в тюрьме.
– Моли не меня, а Господа. Он великодушен, только он может прощать.
– Одурачили его безбожники, молодой был, своей головой не думал. Мы-то люди набожные, а он душу продал дьяволу, поверил коммунистам.
Наступила тишина. Нам больше нечего было сказать. Молча смотрели мы друг на друга, я, грешный Йован, и он, чей сын подложил динамит под церковь и этим довел меня до убийства. Человек рассказал мне, кто он и откуда, но я, доктор, не хочу сейчас называть его имя. Дай ему Бог покоя.