– Я молюсь за жертв и за их убийц, – сказал я и перекрестился.
– Не понимаю вас, отец. Вы одинаково относитесь и к жертвам, и к их палачам.
– Слушай, сынок, я приведу тебе слова Спасителя нашего, адресованные его мучителям: «Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят».
Тот день не принес нам ничего нового, пока я не съездил в Граб. Повсюду было мирно, даже патрулей не было видно. Около полудня мне сообщили, что мой приятель Живорад Шипетич просит срочно подойти к нему. Я представления не имел, в чем дело, но предчувствия были самые мрачные. Поручику велел не выходить из дома и никому не открывать, пока я не вернусь. Взял коня у соседа и поспешил в Граб. Я быстро доехал и около школы встретил Живорада, который мне сказал, что болгары схватили учительницу Наду Йовашевич. Мы спрятались в роще, откуда хорошо был виден школьный двор. Там, окруженная солдатами, стояла учительница с ребенком на руках. Один из офицеров кричал на нее, учителя Жарко не было видно.
Из учительской квартиры солдат вынес гармонь и скрипку, принадлежавшие, насколько я знаю, учителю.
Жарко. Офицер взял гармонь, швырнул на землю и начал ее топтать. Увидев это, Нада закричала:
– Что вы делаете? Это моего мужа!
– Нет у тебя больше мужа, – сказал офицер. – Мы его только что там, в горах, расстреляли.
– Это не мог быть мой муж, он сегодня в отъезде, сказала Нада.
Человек, которого расстреляли в тот день, – Марко Вукалович, по происхождению герцеговинец, действительно походил на Жарко: был высокий и носил очки. Когда офицер описал его внешнось, Нада зарыдала. Болгарин взял ее удостоверение личности, и когда увидел, что она родилась в Пироте, закричал на нее:
– Так ты болгарка! Что ты здесь делаешь?
– Я родилась в Пироте, но я не болгарка, – отвечала она, плача.
– Нет, ты шпионка! – вскричал взбешенный офицер. – К стенке!
Видя это, я задрожал. Что-то шевельнулось во мне, я сказал Живораду, что иду на защиту бедной женщины. Но он схватил меня и удержал, убеждая, что меня тут же расстреляют.
Видя, что дело плохо, Надина коллега Тереза Брайович, по национальности хорватка, стала заклинать офицера не убивать учительницу. Он в ответ ударил ее прикладом, она упала. Но эта храбрая женщина в тот августовский день 1943 года предстала во всем величии человеческом. Безоружная, с риском для собственной жизни, она бесстрашно штурмовала крепость злодейской души. Падала под ноги карателей и заклинала их, не обращая внимания на удары. Она говорила офицеру слова, которых мы не слышали, показывая на ребенка в руках у Нады. Наверняка просила его вспомнить о собственных детях, обращалась к его душе и сердцу. Он задумался, а потом приказал освободить ее. Так отвага и упорство храброй учительницы Терезы победили зло.