Но 362 был больше, ему удалось придавить меня. Его лицо напряглось, взгляд застыл, когда он поднес сай к моему лицу. Толпа бесновалась.
Я попытался сбросить его, но 362 был сильнее и превосходил меня в размерах. Каждая моя мышца напряглась. Я мог чувствовать, как пульсирует вена на моей шее и висок, но сай приблизился к моему горлу. Вот так и придет смерть. 362 просто перережет мне горло, и я буду мертв.
Повернув голову так, что прижался еще ближе к руке 362 с оружием, я заметил Виктора. Он стоял в стороне и кричал мне, чтобы я боролся за жизнь, чтобы отомстил.
Но кроме Виктора у входа в коридор стояла моя Киса… и Дуров позади нее, прижав ее спиной к своей груди, заставляя смотреть мой бой. Ее глаза были наполнены слезами. Дуров смотрел на меня, лицо этого психопата выражало насмешку. Это все, что мне было нужно, чтобы заставить себя бороться дальше.
Киса попыталась отвернуться, когда лезвие сая надавило на мою шею, но Дуров схватил ее за щеку и повернул обратно, заставляя смотреть на меня, при этом он прижал свой рот к ее уху и что-то говорил ей.
Ее голубые глаза были полны ужаса, все-то время, что она смотрела на меня. И я напрягся, как тугой канат, в попытке высвободиться. Ревя в отчаянии, повернул бедра, выбивая сай из рук 362 одновременно переворачивая его на спину.
Я не видел ничего, кроме красной пелены крови, когда уселся сверху на него и нанес первый удар в шею. Я не чувствовал ничего, кроме ярости, когда во второй раз нанес удар в висок. Не ощущал ничего, только одно-единственное намерение — разорвать Дурова, когда поднял оба кулака и опустил их вниз, погружаясь в грудную клетку 362. Лишь его умирающие всхлипы, которые я услышал, отвлекли меня от гнева.
Кровь, как река, вытекала из 362, моя кожа была покрыта его кровью. Он смотрел на меня. Я заметил одобрение в его взгляде, когда я опустил руки, и мою грудь наполнила боль.
— Месть...— произнес он, подавившись кровью. — Заставь его заплатить…
362 умер, его грудь перестала двигаться. Толпа ревела. Но я не мог пошевелиться, только смотрел на мертвого 362, лежащего на полу клетки. Я не мог двигать ни руками, ни ногами, мою грудную клетку пронзила острая боль.
Стальная дверь открылась, ко мне подбежал Виктор. Он присел рядом со мной.
— Рейз, сынок, нам надо идти.
Я посмотрел на Виктора, затем опустил взгляд на 362 передо мной.
— Я знал его, — ответил я, сломленным голосом.
Виктор кивнул и положил руку на мое плечо.
— Я знаю, сынок. Я понял это в ту минуту, когда увидел его тату и вашу реакцию, как только вы оказались в клетке.