— Рейз, — прошептала она снова, а я схватил ее за запястье, удерживая его, ее голубые глаза расширились от шока. — Рейз, что…
— Нет! — произнес я сквозь зубы. — Не называй меня так!
Лицо Кисы стало бледным.
— Почему?
Почему?
Почему?
— П-потому что это не мое имя. Я — не узник под номером 818. Я не… Я не Рейз.
Мою грудь сдавило, словно я не мог дышать. Я отпустил запястье Кисы, чтобы провести по своей грудной клетке.
— Ре… — Киса замолчала, а затем соединила свою руку с моей и поднесла ее к губам, чтобы поцеловать. — Почему тебя так назвали?
Я посмотрел в сторону моря, задумавшись, что слишком многое не помню:
— Чем лучше я обучался драться, — ухмыльнувшись, произнес я, — убивать, тем сложнее меня было остановить. Раз за разом я становился лучше и лучше, больше и быстрее своих противников, которые противостояли мне. Из-за них я становился только прочнее. С лезвиями на моих кастетах я был неудержим. Охранники шутили, что я стираю с лица земли своих противников. Вот так слово «рейз» (Прим. перевод. raze — соскребать, разрушать до основания, скользить по поверхности) и закрепилось, а потом охранник сделал тату на моей спине, чтобы угодить толпе, которая могла бы выкрикивать его, когда я входил в клетку.
Я заморгал, чтобы вернуться в реальность из воспоминаний. Затем снова перевел взгляд на мою Кису:
— Поэтому мне не хочется, чтобы ты произносила это слово. Ты не относилась ко мне как охранники или те люди.
— Нет, и никогда не буду. Тебя обидели, но больше никто не посмеет, малыш.
Упершись руками поверх головы Кисы, я наклонился и сказал:
— Я хочу, чтобы ты назвала меня по имени. Моим настоящим именем.
Беспокойное выражение лица Кисы, наконец, сменилось пониманием, ее глаза снова наполнили слезы, и она кивнула:
— Ты… ты хочешь, чтобы я называла тебя… Лука, — прошептала она осознанно, и, услышав, что за имя слетело с ее губ, я обнял ее, прижимая к себе.
Мой член стал еще тверже, но этого было недостаточно.
— Повтори, — потребовал я хрипло, Киса сглотнула, развела ноги шире, обвивая их вокруг меня, и приставил член к своей киске.
Как только я протолкнул головку в ее вход, Киса обернула руки вокруг моей шеи и приблизила рот к моему уху. Мы оба застонали, я вводил в нее сантиметр за сантиметром.
Киса подначивала меня, двигая бедрами. Я ощущал над ухом ее теплое дыхание:
— Лука, — стонала она, — люби меня… мой Лука.
И тут меня словно прорвало, я взревел и со всей силой начал толкаться вперед, проскальзывая в Кису, наполняя ее, пока она кричала мое имя. Лука. Она выкрикивала его снова и снова.