По щеке Кисы сбежала слеза, и, наклонившись, я поцеловал ее. Отстранившись, я наклонил свою голову набок, чтобы посмотреть на прекрасное лицо Кисы.
— Тогда я… тогда я люблю тебя?
Киса замерла на мгновение, а потом, удивив меня, обхватила руками шею и уткнулась лицом в мою грудь.
— Я надеюсь, что это так, Лука. Я молюсь, что ты все еще любишь меня.
И я почувствовал, как от ее слез, моя кожа стала влажной.
Я прижал ее к своей груди, перевернул нас на сторону, чтобы я мог видеть ее лицо. Не думаю, что мне когда-нибудь надоест смотреть на ее лицо. Киса шмыгнула носом, пытаясь скрыть нервную улыбку.
Я положил голову на бицепс и указал на свою грудную клетку.
— Так что… боль, которую я чувствую вот здесь с того момента, как увидел тебя… это любовь? Когда я вижу тебя в своих снах или хочу тебя, это потому что я люблю тебя?
— Лука, это правда? — прошептала она тихо, с надеждой в голосе.
Я кивнул, она обернула свой указательный палец вокруг моего. Я посмотрел на наши соединенные пальцы, и по непонятной причине не смог отвести глаза.
— Я всегда любила тебя, Лука, и мечтала, что ты вернешься ко мне. Знала, что это было невозможно, но я не переставала молиться за тебя, так или иначе, надеясь на чудо.
— Мое… — я откашлялся, пытаясь выразить словами то, что застряло в груди.
Киса затаила дыхание, в наших переплетенных пальцах почувствовалось напряжение.
— Мое… что-то внутри меня, вот тут, — я указал на сердце. — Здесь, — обратил внимание на свой живот. — И здесь, — показал на свою голову. — Все говорит о том, что ты — моя. Что ты должна принадлежать мне. Что ты создана принадлежать мне, а я — тебе.
— И здесь, — произнесла Киса, указывая на мои глаза.
— Здесь? — переспросил я, тоже указывая на свои глаза.
Киса кивнула и улыбнулась.
— Это пятнышко синего в радужке твоего глаза, оно говорит, что мы связаны навсегда.
Мой пульс подскочил, и на этот раз я чувствовал, как кровь побежала по венам, а не была застывшей, и это вернуло меня к жизни.
— Почему, Киса? — спросил я. — Почему это происходит между нами?
Киса опустила взгляд и замолчала на какое-то время, а потом застенчиво улыбнулась и прошептала:
— Из чего бы ни были сотворены наши души…
— … его душа и моя – одно, — закончил я словами, которые вырвались из памяти, скрытые в моем подсознании. Я удивился, наблюдая за счастливым выражением лица Кисы. — Что… что это значит? Откуда я это знаю?
— Это «Грозовой перевал», книга, которую я читала тебе перед тем, как ты пропал. Это цитата, которой моя мама описывала наши отношения. Мы использовали ее, потому что она нам нравилась.