— Я не преступница! — от волнения повысив голос, выкрикнула я. Вскочив с кресла, нервно задела рукой бокал с вином, которое тут же пролилось на скатерть, растекаясь багровым пятном.
— Вы незаконно проникли в мои личные покои, взломав сильнейший в этом мире охранный контур, и не оставив ни единого следа. Постоянный вход сюда доступен только мне и духу-хранителю. Остальным — с моего личного дозволения. В тот день я был без настроения и неосмотрительно разрешил Адвару привести в свою спальню любую наложницу.
Закончив говорить, Император встал со своего места и попытался подойти ко мне. Я начала отступать назад.
— Вам не убежать отсюда, я вас не отпущу, — озвучил мой главный страх Таргад.
Цепляясь за остатки самоконтроля и отгоняя картины жутких пыток на четвёртом ярусе (туда ведь ссылают всех политзаключенных, к которым меня причислил Император), я попыталась оправдаться.
— Я не шпионка, не убийца и попала сюда совершенно случайно! Это всё старуха с улицы и её гадание на Новый год. Я искала суженого, но произошла ошибка. Вместо него я попала к вам.
Криво усмехнувшись, Таргад в мгновение ока оказался рядом и больно схватил меня за руку. Я приглушенно застонала.
— Ты так виртуозно врёшь и так мило кутаешься в моё одеяло, что мне даже хочется поверить в твои россказни, — прошипел мне прямо в лицо Император.
— Это покрывало. — Морщась от боли, не удержалась и поправила его.
— Какая, к идрусу, разница? — заорал Император. — Я не поведусь на твои огромные глаза, цвета жженого кофе, меня не заманят своей шелковистостью твои волосы, при солнечном свете так похожие на огонь, и я не буду думать, о том, каков на вкус твой не в меру острый язычок!
Ошарашенная словами Таргада, я даже перестала постанывать от ноющей боли в запястье, которое он так и не соизволил отпустить. Император считает меня красивой? А как же отсутствие рогов, хвостов, крыльев или, на худой конец, длинных ушей? Развить эту мысль мне не дал вид разъяренного кагара. Он стоял с разгневанным лицом, на котором от злости выступили желваки и гневно раздувались ноздри.
— Я пока не понял с какой целью, и кто тебя подослал, но лично позабочусь, чтобы ты не смогла воплотить задуманное. Пять попыток шпионажа и десять покушений за этот год изрядно потрепали мне нервы, — уже более спокойным тоном добавил Император.
Ощущая сильнейшее желание выжить любой ценой, я снова попыталась оправдаться:
— Я говорю вам правду. Я даже готова стать вашей наложницей, только оставьте меня в живых, не возвращайте в темницу, — презрев все свои принципы, выдавила из себя я. Жить захочешь и не такое скажешь.