— Мама? — на кухню входит предположительно Эмир. — ты почему не спишь? — находит взглядом стакан, — тебе нельзя пить. У тебя сердце.
— Сердце у всех, сын, тебе ли не знать это? Как Эрик?
О, угадала!
— Небольшой вывих. Вправили, но на ночь оставил в больнице. Чтоб остыл.
— Хорошо сделал. Мне очень неловко, что знакомство с твоей девушкой вышло таким… своеобразным.
— Все хорошо, иди ложись, мам. — забирает стакан из рук Марии и убирает его в мойку.
— Заботливый мой сынок, — гладит по щеке, затем смахнув слезу, уходит.
Мне бы тоже незаметно улизнуть в комнату, но широкая спина Эмира перекрыла выход. Ох, только не душевный разговор. Хватит их с меня на сегодня! Пожалуйста.
Эмир поворачивается и как-то долго и подозрительно смотрит на меня.
— Спокойной ночи, — легкая улыбка и он уходит.
Ура, хвала небесам! Хоть один человек сегодня не лезет ко мне с откровениями… Поднимаюсь по лестнице, кидаю взгляд на дверь Эрнеста — плотно закрыта, затем захожу в комнату и закрываю замок.
Лика уже мирно посапывает, сложив руки под щекой. Снимаю парадное платье, которое по праву можно величать «неудачным», надеваю то, домашнее, которое приготовила Лика и юркаю под одеяло.
Вот только мысли не сразу отпускают меня в мирный сон. Час мучают, издеваются, доводят до улыбки, до нервного сердцебиения… Затем веки смыкаются от усталости и до утра больше не размыкаются.
Из дома Касаримовых мы с Ликой сбежали рано и по-английски. Это было не только мое желание, но еще и моя утренняя смена, на которую не хотелось бы опаздывать. Не будить же всех, ради прощания со мной?
Вот и я думаю, что отмазка получилась превосходная.
Нет, на смену мне все же надо, правда, часа на два позже. Но об этом мы умолчим.
Всю дорогу Лика жаловалась, что не выспалась и в свой законный выходной вынуждена ехать черт знает куда…
Интересно, от чего у Лики выходной? Чем она вообще занимается в свободное время? Учится? Работает?
Как странно общаться столько времени с человеком, но ничего о нем не знать…
Быстро прощаюсь с ней и выхожу у дома. Поднимаюсь на свой этаж, завариваю себе кружку крепкого чая, затем переодеваюсь и иду в пиццерию. Алиса должна быть уже там…
Должна была быть, но почему-то не там: взяла выходной. Как не вовремя. Хотелось бы немного разгрузиться ее бессмысленной болтовнёй.
Весь день отвлекаюсь работой от собственных мыслей, пытаюсь больше думать об ассиметричных кружках салями на пицце, чем о словах Эрнеста. Трюк хороший, и первую половину дня работал исправно, но потом система дала сбой. Сознание все больше абстрагировалось от внешнего мира и фокусировалось на собственных размышлениях. А они все, как назло, были об одном человеке. Хорошо, что поток посетителей под вечер снизился, а то могло возникнуть много недовольств.