— Ты никогда не пыталась сбежать? — спросила она, пропуская предупреждение мимо ушей.
— Не советую тебе даже думать об этом, — строго сказала Шанталь. — Я была такой же бойкой, как ты, пару лет назад. Теперь я не могу ни перестать улыбаться, ни уйти дальше уборной.
Сати вопросительно уставилась на нее, а Шанталь продолжала:
— Под моей кожей лица и стоп зашиты микробритвы. С ними ты будто бы по углям ходишь. То же самое и с лицом: любая мимика — и словно огнем обжигает. Чтобы совсем не отупеть, я складываю числа в голове, но делать это с каждым днем становится все труднее и труднее.
Сати не знала, что сказать. Произошедшее с Шанталь было не человечески жестоким, но девушка не могла пообещать, что сможет помочь ей. Во всем Метрополе были сотни девушек и парней, участь которых была такой же ужасной, а то и намного ужаснее. Всех спасти невозможно, пока будет существовать само понятие о сиделках.
— Как ты попала сюда? — спросила Сати, присаживаясь рядом.
— Моя мать заболела, — ответила Шанталь. — На нее лечение нужны были деньги, много денег. Я попыталась сбежать, когда моя семья получила пособие за первые полгода работы.
Сати могла себе это представить: огромные деньги — вот что толкает многих людей отдать себя в добровольное рабство.
— Теперь мне уже некуда возвращаться — матери больше нет в живых.
— Сочувствую, — отозвалась Сати. — Моя история похожа на твою. Вот только мне есть куда возвращаться.
Сати не знала, что значит иметь мать, но могла себе представить, что потерять родного человека гораздо тяжелее, чем вообще никогда не знать его.
— Ты сказала, что ты здесь незаконно, — поинтересовалась Шанталь. — Что это значит?
— Я должна была стать сиделкой, но только через полгода, — ответила Сати.
— Тебе нет шестнадцати? — легкое изумление появилось на непроницаемом лице девушки.
Сати покачала головой:
— Нет, и мистер Толстая Ряха знает об этом. Он подписал недействительный договор.
— Ты про Вига Такера? — шепотом спросила Шанталь. — Тюльпан, он очень, очень опасный человек.
— Никакая я не Тюльпан! — вдруг потеряла терпение Сати. — Мое имя Сати, и я не собираюсь плясать под дудку какой-то мелкой плаксы.
— Конечно же ты Тюльпан, — возмущенно сказала стоящая в дверях Лагуна. На ее руках был сверток с хнычущим грудничком, которого она неумело качала.
— Посмотри, что ты наделала, — с укором продолжала девочка. — Кричишь так громко, что разбудила Николаса.
— Николаса? — оторопело повторила Сати, приближаясь к младенцу. — Так это Николас?
Девушка изумленно обернулась на Шанталь в поисках хоть какого-то разумного объяснения, но снова впала в ступор или же просто решила не обращать внимания.