— Да, ты отныне вне системы, но вспомни, ты всегда шел против нее.
— Какая теперь разница? — мрачно отозвался Ойтуш.
— Ты все еще жив. А это важнее всего, — сказал парень, протягивая руку для рукопожатия. — Меня зовут Тора Матиас.
Что-то странное было в лице этого юноши: оно то казалось живым и сочувствующим, то напоминало лишенную эмоций маску.
— Ойтуш Эвери, — представился Ойтуш, крепко пожимая руку и стараясь не рассматривать его слишком долго.
— Да, я знаю, — усмехнулся Тора.
— Откуда?
— Мы присматривали за тобой, Ойтуш, — сказал Тора, напоследок измерив давление. — Вставай, обувайся. Скоро сам все узнаешь. Из первых уст, так сказать.
— Куда мы идем? — поинтересовался Ойтуш, надевая ботинки.
— К Айзеку, конечно.
Услышав это имя, Ойтуш почему-то кинув взгляд на стоявшую рядом койку. Обострившееся чутье подсказывало, что он каким-то образом уже знает этого человека.
— Айзек — глава сопротивления, — пояснил Тора. — Именно благодаря ему ты жив.
— Но зачем ему это? — спросил Ойтуш. — Зачем сопротивлению спасать меня, ведь я никто.
— Поверь, Айзек всегда знает, что делает, — Тора нервно улыбнулся и вышел из палатки. — Сейчас ночь, постарайся не слишком шуметь.
В неярком свете прожекторов виднелись ровные ряды палаточного лагеря, несколько железных ангаров, у входа в которые дежурили люди, вооруженные штурмовыми винтовками. На них Ойтуш разглядел давно снятую с производства полицейскую форму: черные брюки и куртки, жилеты, берцы… да уж, вот тебе и «отребье». Наверху же, вместо неба над головой, был обшарпанный, давящий потолок со следами копоти и обстрелов.
Лагерь располагался на обширной платформе, по обеим сторонам которой была дыра, уходящая в бесконечность. Она зияла, как пустая глазница великана, а на дне этой трубы лежали рельсы, самые настоящие рельсы, которые в Метрополе давно были заменены на магнитные платформы. И запах… Ойтуш сразу узнал его: запах сырости, затхлости и креозота. Сомнений не было: он был в заброшенном метро, глубоко в недрах Метрополя.
— Далеко же вы забрались, — заметил Ойтуш, слушая как его голос отражается от стен подземки.
— Пожалуйста, тише, — взмолился Тора. — Большинство людей сейчас спит.
Ойтуш оглянулся по сторонам: никого не видно было, кроме дозорных на воротах.
— Давно вы здесь? — прошептал он.
— На этой станции около месяца, — ответил Тора, скользя фонарем вдоль рядов. — Нам приходится все время перемещаться, чтобы не обнаружить себя. Протекторий постоянно посылает шпионов, поэтому к новым людям здесь относятся с недоверием.
— Понятно. И насколько большое старое метро?