Зачинался-загорался великий бой:
Борьба со Змеёй — драка-се́ченье.
По три дня подряд да по три ноченьки,
И без роздыху трое суточек.
Стрелы травленые да калёные
Не сразили Добрыню Змеихины.
Не пронзили Добрыню копья острые,
Не посекли его мечи булатные.
Добрый молодец в битве выстоял.
Вот уж снёс-отсёк он, Добрынюшка,
У Змеихи последнюю голову!
Отрубил-разрубил последний хобот ей.
А и тут из Змеины кровь рекой полилась.
Вот час лилась, вот два лилась —
Не уйти от ливня Добрынюшке!
Вот день, вот другой все льётся-течёт,
Заливает поток кровавый, страшный всё:
Утонуть в том потоке Добрынюшке!
А Добрынюшка свет Никитьевич
Догадался догадкой богатырскою:
«Нет, не выдаст меня земля русская!»
Он и брал копьё Мурзамецкое.
Он бил копьём о сыру землю.
Он бил-ударял-приговаривал:
«Расступися ты, мать сыра земля!
На четыре расступись ты на четверти:
Пожри-поглоти кровь змеиную!»
Расступилась тут мать сыра земля:
Пожрала-поглотила кровь Змеихину!
Пробирался-опускался Добрынюшка
Во пещерные во норы во глубокие.
Находил-выводил он весь русский полон.
А последней — Купаву Путятичну.
Говорила Купава Добрынюшке:
«За твою за услугу за великую
Назвать бы тебя, Добрыня, батюшкой.
Назвать тебя не хочу я так.
Назвать бы тебя разве братцем мне.
А и братцем называть не желаю тебя!
А хочу, а желаю, Добрынюшка,
Я назвать тебя другом — мужем своим!
Ах, ведь ты в меня, Добрынюшка, не влюбишься!
Ты на мне, богатырь, не женишься!»
«Молодая Купава дочь Путятична!
Ты, Купавушка, роду княжнецкого,
Я — крестьянского роду, холопского:
Мне, Купава, тебя полюбить нельзя!
Мне, Купава, на тебе пожениться нельзя!»