Тут старуха-то стародряхлая
Своей старости не услышала:
Побежала-заспешила на улицу;
Добрынюшку брала за руки,
Целовала-миловала-провожала его,
Дорогого сыночка в чисту горницу.
«Уж ты, матушка, мать родимая!
Почему я не вижу да любимой семьи —
Дорогой жены Настасьи Микуличны?»
«Ох‚ Добрынюшка, ты мой милый сын!
Ты радельник мой, ты страдальник мой!
Нет у нас её, Настасьи Микуличны!
Нет у нас её да горюшицы!
Нет у нас её да твоей жены!
Нет у нас её да моей дочери!
Как прошло тогда три года времени —
Не явился ты из чиста поля...
И ещё прошло три года времени —
Не вернулся ты опять, сыночек, к нам...
И пришёл тогда Алёшка свататься!
Принимался он баями забаивать,
Подговорами Попович подговаривать:
«Ты пойди ты, Настасья, во замужество:
За меня ты, за Алёшу, Микулична!
Ведь прошло поры-времени уж все шесть лет —
Не вернётся Добрыня, не приедет он!»
Отвечала Настасья Микулична:
«Ай. ты смелый, Алёша Леонтьевич!
Ты пойди с добра с моего двора!
Прождала я Добрынюшку из поля шесть лет —
Прожила я всю заповедь мужнину.
А теперь я кладу ещё женину.
Буду ждать я Добрыню и ещё шесть лет!
Не придёт, не вернётся Добрынюшка —
А тогда моя воля вольная:
Порешу — захочу, то и вдовой живу!
По-иному задумаю — замуж пойду!»
Тут Алёшенька — он невесел стал,
На прощанье сердитое слово сказал:
«Хоть туляешься, Настасья, ты виляешься,
За иного-то замуж не достанешься!
Будешь ты за мной, за Алёшею».
Как прошло поры-времени двенадцать лет,
Тут Алёшка опять приходил-твердил:
«Я вернулся, говорит, из поля чистого.
Находил я там Добрыню Никитьевича:
Там лежит Добрыня в поле поизрублен весь!
Он лежит-то, Никитич, поиссечен весь!
Не дождать тебе его, Настасьюшка!
Выходи за меня во замужество!»
Отвечала Настасья Микулична:
«Не пойду за тебя во замужество!»
Не пошла она своею волею,
Увели её насильно силою!
Ведь сам тут был сватом Владимир-князь.
Говорил он ей таковы слова:
«Молодая Настасья Микулична!
Не пойдёшь ты добром, своею волею,
Приневолим тебя и неволею
За Алешёньку замуж за Поповича...
Буде станешь упираться, я власть покажу:
Не позволю тебе жить во Киеве —
Я отдам тебя за татарченку,
За лихого выдам за татаровича!»
«А пойду я хоть и за татарченку!
Не пойду за Алёшку Поповича!»
Да не вышло, Добрынюшка, по-ейному!
Прямо брали её за руки белые:
Уволили во церковь соборную —
Повенчали с Алёшей Поповичем.
Повенчали-то, может, час назад!
А теперь там пировля развеселая...
Отказалась я туда и на пир идти!»
Говорит Добрынюшка Никитьевич:
«Мы с Алёшенькой в чистом полюшке
Ведь крестами менялись-браталися.
Ано младший брат да у большего
Взял уводом-насильем жену увёл!