– Все, что того заслуживает.
– Тогда успокойся. – Вильсон достаточно милосердно простил ему увертку. – Просто скажи мне, почему ты ей не веришь.
– Поначалу она испугалась, увидев меня, и ещё больше испугалась, обнаружив, что я из полиции, – продолжал да Силва. Несмотря на весь свой чистосердечный смех. Боюсь, она в чем-то замешана, причем в куда более серьезном, чем сама думает.
– Вероятно, ты прав, – согласился Вильсон. – Ты часто бываешь прав. Итак, куда ты сейчас? К Франсиско Хавьеру Старшему? Спросишь его, не попал ли его сын в беду, о которой он не знает?
– Пока нет, – он нахмурился, вспоминая девушку и её апартаменты. – Ни папаша, ни сынок мне вовсе не нравятся. Но я дам Чико шанс и не буду говорить с его отцом, пока не услышу его объяснений. Я увижу его завтра утром, а вот если он будет настаивать на дурацкой истории с братством, боюсь, папаше придется сказать.
– Справедливо, – признал Вильсон. – Если соберешься побеседовать с папашей, возьми меня с собой. Я был в Кататумбе, видел, как живут бедняки; теперь хотелось бы увидеть, как живет другая половина.
– Другая половина? Ты имеешь в виду, один процент? – усмехнулся да Силва. – Ладно, я заберу тебя около восьми утра, и ты можешь подождать в машине, пока я поговорю с Чико. Но если он расскажет мне ту же дурацкую сказочку…
– Ну конечно расскажет…
– Может попытаться, – поправил его да Силва и печально покачал головой. – И может в этом даже преуспеть. Если я не смогу доказать, что он участвует в преступлении, пусть даже как жертва, он может спокойно послать меня к черту. – Он вздохнул. – Папашина фамилия – слишком хорошее прикрытие…
Небритый и наряженный в старье, хотя и не рискнувший больше увечить глаза, да Силва остановился на полпути к лачуге Фонзеки, чтобы перевести дух. Он отступил в сторону с тропы, чтобы пропустить босоногого малыша, поспешно карабкавшегося по склону с жестяной банкой воды, опасно раскачивавшейся в худенькой ручонке.
Либо я старею, либо нужно заняться зарядкой, – подумал да Силва. печально, если ты не можешь соперничать с детьми, даже если несешь в руках всего-то газету и пакет с пинтой кофе и горячей хрустящей булочкой с маслом, – любимым завтраком каждого бразильца.
Он свернул с тропинки, чтобы воспользоваться передышкой и насладиться видом. Трущобы Кататумба в добавок к мерзости, болезням, опасности, нужде, голоду и нищете предлагали своим обитателям прекрасный вид на город. Лагуна внизу сверкала, словно зеркало, отражая безоблачное небо, обрамленное игрушечными кубиками белых многоквартирных домов. Бахрома зелени означала пальмовые рощи. За синим зеркалом воды – зеленый овал ипподрома, удобно расположенного в ущелье; алюминиевая крыша стадиона сверкала на утреннем солнце. Дома карабкались по окружавшим склонам, густая листва скрывала доступ к тайне.