Пока я соображала и переваривала сказанное, он вышел и явно спустился на первый этаж, но через минуту вернулся. Подошёл ко мне и внимательно посмотрел мне в глаза. А я… мне хотелось рвать и метать. Хотелось закатить безобразную истерику на тему «Да как ты мог! Да как посмел!». Но, посмотрев в его взволнованное и переживающее лицо, я вдруг передумала ругаться и решила смириться. В самом деле: мои крики ничего не дадут, Марк вряд ли изменит своё решение. А мне главное помнить, что я здесь всего на неделю. А потом мне нужно будет заново учиться жить на Земле без него.
— Ладно, — со вздохом махнула я на всё рукой. — Это мне очень не нравится, но сделать я, по-видимому, ничего не могу, — и вопросительно посмотрела на оборотня.
Тот, поняв, что скандала не будет, облегчённо выдохнул и обнял меня, зарывшись носом в волосы на макушке.
— Ты замечательная! — прошептал он, а потом отстранился и, подняв пальцами мой подбородок, поцеловал меня.
Так меня ещё не целовали. Я забыла обо всём и потерялась в ощущениях. Его губы: мягкие и твёрдые, ласкающие и требующие. Не знаю, сколько мы так простояли. Марк отстранился первым.
— Надо идти, — вздохнул он.
Ужинали мы большой компанией в общем доме. Тут были и все сегодня прибывшие, и несколько жителей деревни. Гелия рассказывала новости деревни, а все внимательно слушали.
Под конец Марк сказал:
— Гелия и Марита, завтра утром жду вас у себя в кабинете. Доброй всем ночи.
И увёл меня в дом. Мне стало немного страшно. Пока отмывалась в ванне, пока ждала в комнате, когда вымоется Марк, я всё думала о предстоящей ночи. Ведь если он считает меня своей, и я нужна ему для постели… Мне было страшно, уже в который раз за это странное приключение. Я и целовалась-то по настоящему в первый раз сегодня, а уж о чём-то большем мне и думать не хотелось. Мама воспитывала нас в строгости. Примерно с 12 лет мы с сестрой точно знали, что первый раз у нас будет с законным мужем. Так и только так.
— Иначе домой можете и не приходить! — говорила мама. И мы знали, что она не приукрашивает и не врёт — если узнает, то точно выгонит туда, откуда пришла.
Но ведь оборотню этого не объяснишь. Он считает себя в праве.
Вот так я и накручивала себя. Когда Марк в одном полотенце вокруг бёдер вышел из ванной, я вся такая бледная и дрожащая лежала под одеялом и ждала его.
Он, несомненно, почувствовал моё состояние, а скорее всего, унюхал мой страх. Откинув одеяло и сняв полотенце (я тут же зажмурилась, чтобы не увидать чего лишнего), Марк лёг в постель и прижал меня к себе. Я напряглась как натянутая струна и перестала дышать.