Придется привыкать, надо восстанавливать старые связи, налаживать новые, рассуждал он. Я должен найти молодых женщин, одну, от силы две — постоянных, а остальные — как подскажет случай или настроение. Он перебрал в уме секретарш, вспомнил Стефку Калоянову, заметно расстроившуюся после первого прегрешения, в его памяти мелькнула кокетливая красотка, попадавшая ему на глаза в нижнем этаже объединения — он не знал, кем она работает, хотя видел ее в коридоре уже несколько раз. Стефка готова, она у него всегда под рукой, надо только голову не терять. Женщин, слава богу, хватает.
Но только без Марии. Старовата она стала, надоела ему, а самое главное — эта женщина не знает меры: в ней такая смесь страсти и нытья, что самому черту с этим не совладать. И что еще хуже — она сама не знает, чего хочет. Когда первый раз он смирился и оставил ее у себя, то наивно предполагал, что она успокоится, вернется домой и будет наведываться раз в два-три месяца, пока совсем не отвяжется. Но получилось наоборот: Марию это ободрило, и она пустилась во все тяжкие, стала приезжать к нему, когда ей заблагорассудится, устраивать дикие сцены, превращать ночи в сплошной кошмар. Она явно сошла с рельсов, с нею запросто можно слететь под откос.
Караджов решительно поднялся по лестнице — на пороге лежала полоска света. Едва открыв дверь, он заметил два больших кожаных чемодана, на вешалке висели два пальто Марии, одно из них меховое. Сидя в углу, возле торшера, Мария не шевельнулась, не ответила на его приветствие. На ней был строгий темный костюм, шею окружали янтарные бусы. Должно быть, что-то случилось, подумал Караджов, острие ножа кольнуло его в грудь. Он не знал, с чего начать разговор. Мария ему помогла.
— Стоил разводится, — сообщила она из угла.
— Он сам сказал? — спросил Караджов, лихорадочно прикидывая, чем все это может обернуться.
— Да.
В памяти Христо всплыл сегодняшний телефонный разговор. Значит, к тому времени Стоил уже принял решение, а я, дурак, шлю привет его жене…
— Он знает про наши отношения? — спросил Караджов.
— Это тебя волнует?
— А ты как думаешь?
Мария зло хмыкнула:
— Боишься?..
— Мария, веди себя подобающим образом — разводишься ты, а не я!
— Насколько я понимаю, — Мария тянула слова, — ты тоже разводишься, точнее, тебе дают развод.
Караджов облизнул губы. Неужто и Диманка решилась? Он должен хранить спокойствие, ледяное спокойствие.
— Это сплетни. Час назад я говорил с нею по телефону, она пакует багаж, готовится к переезду на новую квартиру, — нагло соврал он.
— Разве? — не могла скрыть своего удивления Мария, до которой докатился слух об их разводе. Ей сказала гардеробщица из театра, старая сплетница. «Свои вещи Караджов уже увез, — добавила она. — Целый вагон». Значит, на самом деле это был общий багаж?