Именно это нельзя было предрешить, и бывали минуты, когда Бонев сожалел, что остановил свой выбор на Стоиле. Может быть, он действительно больше годен для какой-нибудь кафедры, для теоретических диспутов, для роли советника или эксперта? Кто знает…
Два прошедших месяца Бонев пристально следил за первыми начинаниями Дженева, за тем, как осторожно он все ощупывал и предварительно изучал. Стоил внес предложение назначить Крыстева директором завода, Батошеву — заместителем по производству, а Миятева — директором химического завода. Заготовили письмо в центр. По вечерам у Дженева собиралось множество народу. Наведывались Крыстев, Миятев, Белоземов, Батошева, инженеры и экономисты других предприятий. Иногда заводские специалисты собирались в окружкоме. Бонев не зная, о чем там говорилось, что обсуждалось, но нисколько не сомневался, что Стоил ничего важного от него не утаит. Кроме того, как ему стало известно, Стоил встречался на предприятиях с рабочими и техниками, раздавал письменные анкеты и настаивал, чтобы в них писали правду, только правду…
В зале стоял унылый шум, в одном углу уже играли в шахматы. Раскрасневшийся от вина и нервного напряжения, Сава Хранов пребывал в торжественной неподвижности и время от времени отвечал кому-нибудь с важным видом, хотя чувствовал себя внутренне надломленным. Надо уделить старику немного внимания, подумал Бонев, но в этот момент к нему подошел Стоил. Они сели в сторонке — потолковать без повестки дня, как выражался Бонев.
— Ну рассказывай, Стоил. За жизнь? За любовь? — начал Бонев, перенося бокалы. — О работе я не спрашиваю.
— И за любовь тоже? — удивился Дженев.
— Существует же такая присказка…
— Присказка существует, а вот существует ли любовь?
— Еще тебе жаловаться, холостяку, с твоим-то опытом…
То ли он на что-то намекает, то ли так неуклюже шутит? — озадачился Стоил.
— По-моему, мы оба старые донжуаны.
— Что старые, я согласен, а по части донжуанов так легко не соглашусь. — Они подняли бокалы. — Как бай Сава, переживает?
— Не столько переживает, сколько меня клянет.
— Я с ним беседовал, и довольно долго, так что пусть это тебя не тревожит. Главное, чтобы люди тебя принимали с открытой душой. Я слышал, что ты стал бывать на предприятиях, это хорошо. Не знаю, смогу ли то же самое сказать о предложениях, которые ты мне прислал.
Дженев повертел в пальцах полупустой бокал.
— Тебя что-то не устраивает? Давай, говори прямо.
Но тут разговор оборвался, к ним подошел Хранов с бокалом в руке.
— Что это вы так обособились? — со скрытой обидой спросил он.