И это правда, если не принимать в расчет завтрак с Доггером.
Я заставила себя поднести чашку ко рту и мило улыбаться, пока едкая смесь разъедала мои вкусовые рецепторы. Это зелье, похоже, настаивали месяцами.
После очень долгой паузы он поинтересовался:
— Как Букшоу?
— Как обычно, — ответила я.
И это тоже правда.
Он жадно смотрел на меня поверх края чашки.
— Весной так красиво, — заметила я. — Весной всегда красиво.
Он печально кивнул, как будто не вполне знал, что такое весна.
— Член городского магистрата сегодня дома? — спросила я. Мне не хотелось рисковать и гадать, кто этот любопытный человек, в обществе которого я пью чай, — сын или брат мистера Ридли-Скотта. Я никогда не видела его в Святом Танкреде, всех прихожан которого я знала на глаз — от последнего дедули до новорожденного ребенка миссис Лэнг.
— Отца? — уточнил он. — Мистера Ридли-Смита? Мистера Ридли-Смита никогда нет дома.
— Я надеялась повидать его по вопросу, связанному с церковью, — сказала я.
Он кивнул с умным видом.
— Насчет святого?
Я чуть не пролила чай.
— Да, — ответила я. — На самом деле так и есть. Откуда ты знаешь?
— Мистер Ридли-Скотт разговаривает с Бенсоном в воздухе.
— Прошу прощения?
— В воздухе, — повторил он, взмахивая рукой. — Мистер Ридли-Смит разговаривает с Бенсоном.
— Ясно, — произнесла я, хотя мне совершенно ничего не было ясно.
— Святого нельзя тревожить! — сказал он неожиданно громким сердитым голосом, и я поняла, что он копирует своего отца.
— Почему? — спросила я.
Он не ответил и уставился на потолок.
— Ш-ш-ш! — произнес он.
Мои уши уже уловили изменение в звуках комнаты, как будто она внезапно увеличилась в размерах. Слышалось гудение, шипение…
— Отторино Респиги, — из ниоткуда объявил унылый замогильный голос. — «Пинии и фонтаны Рима».
Эти слова были произнесены без всякого выражения, как будто говоривший человек утомился дышать. Еще он неправильно произнес фамилию Респиги.
Потом раздались треск и скрип иголки по желобкам крутящейся граммофонной пластинки.
Зазвучала музыка с металлическим призвуком. Я определила ее источник — зарешеченное отверстие высоко в стене.
— Откуда… — заговорила я, но он сразу же остановил меня, подняв руку.
— Слушай! — сказал он, поднеся палец ко рту.
Вероятно, должно быть еще одно объяснение, подумала я. В доме явно кто-то есть. Унылый голос не принадлежал комментатору «Би-Би-Си», и он явно не звучал как голос члена городского магистрата и канцлера.
Что, если он застигнет меня тут?
«Пинии и фонтаны Рима» продолжали звучать, сопровождая мои бурные мысли драматическим саундтреком.