Она потянулась к часам: скоро два.
Сняв гимнастерку, Сергей начал разуваться. Жена погасила свечку, подошла к кровати:
— Пусти к стенке. Ну, пусти же, — теплая, неловкая полезла через него. Потянула на себя одеяло и вдруг насторожилась: кто-то стучал в дверь. — Слышишь, Сережа?
Он вышел в сени:
— Кто там?
— Связной, товарищ капитан… Тревога.
Метнулся назад, ни слова не говоря начал одеваться. Жена приподнялась в постели: что-то нехорошее угадывалось в его торопливости.
— Кто приходил?
— Командир вызывает. Да ты не волнуйся.
Подхватив на ходу противогаз, Головеня выскочил из дому, побежал, стуча каблуками по булыжной мостовой.
Наталка прилипла к окну, но так и не увидела его: с моря подступал густой белый туман. Немного погодя, улеглась снова, но заснуть уже не могла. Лежала и думала: «Конечно, муж еще вернется. Если даже сегодня идти в горы, — обязательно забежит». И внушала себе, что это всего-навсего учебная тревога.
За окном серел рассвет, а Сергей не возвращался. Наталка поднялась, подошла к столу и вдруг увидела часы: забыл! Значит, вернется.
Идут, тикают часы, скоро семь, а его все нет. Подождала еще немного и стала собираться. Пора на работу. Выйдя на крыльцо и закрыв дверь, сунула ключ в щелку: вернется и сразу найдет.
Работала весь день и уже собралась было домой, как подошла сестра-хозяйка:
— Наташа, — тихо сказала она. — Зухра заболела. У Елены Петровны — грудной ребенок… Может, останешься подежурить, а?
Наталка опустила глаза. Разве могла она отказаться?
Вернулась домой на второй день утром. Подошла к двери и сразу увидела в щели записку. Сердце забилось чаще: было и радостно и страшно. Потянулась к свету. Всего несколько слов:
«Крепись, не падай духом».
Достала ключ и медленно, будто нехотя, принялась открывать замок. Торопиться теперь было некуда.
23
Обходя строй, Головеня осматривал, как обуты и одеты солдаты, все ли взято из того, что положено по табелю, не забыто ли что из мелочей. Он знал, за всем этим ревностно следит старшина, но проконтролировать не лишне.
Проверял выборочно. Вот остановился перед высоким стройным солдатом с тонкими, аккуратно подбритыми черными усиками:
— Дайте-ка, винтовку.
Боец, выпрямился и прежде, чем передать оружие, отрапортовал:
— Рядовой Кохадзе. Номер 142842!
Командир роты одобрительно взглянул на солдата. В третью роту, отправлявшуюся в горы, попало несколько выпускников Тбилисской школы альпинистов. Гурам Кохадзе был одним из них. Все они стояли в одной шеренге, — рослые, неунывающие, еще не видевшие войны, воспринимавшие все сквозь призму романтики. А может, это просто кажется со стороны? Но как бы там ни было, Головеня доволен: теперь и в его роте есть альпинисты, люди, прошедшие специальную подготовку, которой так недоставало многим, сражающимся в горах.