Шагая впереди, Пруидзе рассматривал знакомые места. Не один раз проходил по этой тропе, и вот она снова ведет его в родной город. Теперь уже ничто не остановит… Дойдут и раненого донесут!
— Придем в Сухуми — гостями будете! Шашлык будет. Вино будет. Ух, циви мацони!.. — словно декламировал он.
— Из Сухуми, значит? — ухватился за слово солдат.
— Именно. А ты?
— Я, браток, из Одессы, — солдат тяжко вздохнул. — Гитлер теперь в моей сторонке. Второй год письма не имею.
— А как звать-то тебя? — стараясь рассеять печаль солдата, спросил Донцов.
— Петрусь. Петря… Мать все, как ласковее, хотела.
— А фамилия?
— Вот фамилия у меня не украинская: Зубов моя фамилия… Да вы просто Петром, Петькой зовите. Чего уж там.
17
«Где она, куда девалась? — рассуждал Митрич. — Разве в Стрелецкую к тетке ушла? Так туда не пройти, там немцы. А может, и в живых нет? Не может быть! Прячется где-нибудь, а то и в горы подалась».
Разворошив копну сена, старик достал винтовку, щелкнул затвором — все в порядке. Жалко, патронов нет. Да ничего: была бы кобылка, кнут найдется! Осмотрелся, пошел по росистой траве к одиноко стоявшей на юру старой хате. Лунная ночь не нравилась ему, да что поделаешь — ждать некогда.
Тихо, как тень, потянулся к окну, стукнул пальцем в стекло.
— Открой, Дарья.
— Митрич? — донесся голос изнутри.
— Открывай, не бойся.
Дарья приходилась Митричу дальней родственницей. Ее сын, Егорка, вот уже второе лето был подпаском у деда. Здесь, в этой невзрачной на вид мазанке, часто гостила Наталка, Может, и теперь здесь?
Пропустив Митрича в хату и увидев в его руках винтовку, Дарья удивилась:
— Шо вы надумалы!
— А ничего… собак много развелось — мирному человеку не пройти, — хмуро ответил дед.
Женщина догадалась: опять, как в гражданскую, партизанить собрался. Хотела расспросить подробнее, да разве он скажет? Знает она Митрича.
— Внучка, часом, у тебя не была?
— С той недели не видела. Может, дома?..
— Не поминай, Дарьюшка. Нема у нас дома. Спалили… Все как есть дотла.
— Боже праведный! — всплеснула руками женщина. — А Наталка?.. Куда ж вона девалась?
— Думал, ты знаешь.
— Господи, моего сынка тоже нэма! — встревожилась Дарья. — Как ушел вчера, так и пропал. Думала, где ж ему быть, как не у вас, А выходит… Что ж теперь делать? — и она всхлипнула.
— Ну, хватит, хватит, — урезонил дед. — Раз и его нэма, значит вместе и подались.
— Да куда ж они?.. Кругом немцы.
— Куда, куда. Ты что, маленькая? Теперь всем одна дорога! В горы — вот куда!
Митрич поднялся со скамьи, собираясь идти, но Дарья схватила его за рукав.