«Да, надо бы проучить горца, — рассуждал Хардер. — Но, видно, повезло черномазому. Фохта нет, а кто и когда приедет на его место — неизвестно». — Мысли гауптмана будто по инерции понеслись дальше: «Фохта нет, но ведь кто-то приедет на его место. Обязательно приедет. Кто он будет, этот новый страж в армии третьего рейха. Может, из тех, кто, надев военный мундир, корчит из себя фронтовиков, а сам и не нюхал пороху? А может… Да ну их всех!..»
Усмехнувшись, Хардер вызвал дежурного по батальону.
Сухопарый, рослый унтер-офицер, с глазами навыкате, не замедлил явиться. Гауптман встретил его в коридоре и, не приняв доклада, таинственно заговорил вполголоса. Унтер покосился на пленного, сидевшего на полу, и, прыснув, засиял от удовольствия: идея капитана удивляла и в то же время подмывала к действию.
Щелкнув каблуками, дежурный скрылся за дверью. Вслед за ним вышли из штаба писарь и двое солдат.
— Можно и ты пошел, — сказал Хардер.
Горец поднялся, не понимая, что бы это значило.
Оживился: вот как повернулось — он свободен… Но правду ли говорит немец? А почему бы и нет? Немцы тоже бывают разные. Обрадовался: как задумал, так и вышло.
Ординарец вывел пленного за ворота, показал на дорогу: дескать, иди куда знаешь.
Горец быстро зашагал. Он теперь думал только о том, как скорее выбраться на тропу. Главное, на тропу, а там — дома!.. И не беда, что с собою ничего съестного — в горах он свой человек — на любом кошу поест! А то и на ягодах проживет. Август в горах не страшен.
Речка Зеленчук — мелкая, извилистая, узкий, деревянный мосток повис над нею. Хватаясь за перила, горец торопливо ступает по скрипучему настилу. На той стороне кусты — он так и пойдет кустами. Но едва спустился с мостка, как столкнулся с немцем.
— Хальт! — вскричал тот, щелкнув затвором.
— Гауптман… — начал объяснять горец. — Отпустил гауптман: иди, говорит, я и пошел…
Но солдат и слушать не хотел.
— Цурюк! — скомандовал он, показывая стволом винтовки на усадьбу МТС. Толкнул в спину: «Шнель! Шнель!»
— Гауптман… Гауптман, — твердил свое горец, полагая, что немец, наконец, поймет его.
Но тот только поторапливал, да еще резче подталкивал стволом в спину.
На усадьбе подошли двое в касках и, приняв горца под свою опеку, повели к навесу. Под навесом еще недавно стояли тракторы, комбайны. Теперь машин не было, остались лишь масляные пятна, да кое-где валялись никому не нужные болты, гайки, мелкие железки.
В конце навеса у привязи — несколько мулов. Рядом на разбросанном сене, собравшись в кружок, резались в карты четверо солдат. Увидя пленного, прекратили игру, но едва он прошел, зашумели, заспорили. Игра, видимо, была в такой стадии, когда кто-то вот-вот должен был загрести весь «банк».