Бабушка кивнула и вернулась к своей тарелке.
Еще немного еды. Еще несколько минут. Моя надежда воспряла, и я протяжно выдохнула, пытаясь расслабиться. Это была простая вежливость, но в любой день недели я предпочту вежливость враждебности. Это хорошо…
— Эмма очень туманно рассказала, как вы познакомились, и как она стала у вас работать, — добавила бабушка, задумчиво глядя на него. — Мне всегда это было интересно. Что вы увидели в моей внучке, мистер Борден, когда решили взять ее на работу?
Ответ Бордена последовал незамедлительно.
— Я увидел прекрасную молодую женщину, которая меня заинтриговала.
— И как она это сделала?
Борден улыбнулся ей, не размыкая губ. Эту улыбку можно было расценить двояко, если бы он сразу не ответил:
— Своим ртом, — сказал он голосом, вызвавшим озноб в позвоночнике. — Она заинтриговала меня своим ртом, миссис Уорн.
Бабуля просто уставилась на него, ее лицо побледнело, рот приоткрылся.
— Эмма очень эмоциональная женщина, — сказал Борден, поворачиваясь ко мне. — Она говорит все напрямую, без колебаний. Мне понравилась ее честность. Это было ново для меня.
Он вернулся к своей тарелке и съел еще немного, пока бабуля пыталась что-то разглядеть в нем прищуренными глазами. Она отодвинула свою еду, поставила локти на стол и, сложив руки, смотрела на нас с выражением неудовлетворенности.
— Насколько это серьезно? — поинтересовалась она вслух.
Я с ужасом выдохнула:
— Бабуля…
— Я имею право знать, не так ли?
— Но не в первый же день, когда я пригласила мужчину к нам на ужин.
— Именно потому, что это первый раз, когда ты привела мужчину на ужин, я и спрашиваю. Я не хочу переживать повторную трагедию в этой жизни, — настойчиво ответила она. — Думаю, у меня есть все права испытывать опасения, раз ты пошла по тому же пути, что и твоя мать.
— Я совсем не как моя мать, — огрызнулась я. Словно кто-то повернул кран, и мои глаза тут же наполнились слезами. Почему она должна была поднимать эту тему? Сравнивать меня с матерью было ударом ниже пояса.
Она с раскаянием посмотрела на меня.
— Я старалась сказать об этом деликатнее, Эмма. Прости, дорогая, если у меня не получилось.
Я смотрела вниз на свою недоеденную пищу. Чувствовала на себе взгляд Бордена, но не могла встретиться с ним глазами. Моя мать была моей слабостью. Вы поднимаете эту тему — и я рассыпаюсь. Внутри меня похоронено слишком много обид, нерешенных и заброшенных.
Стало тихо и неуютно. Никто не ел.
— Так вот что вам не дает покоя, миссис Уорн? — спросил Борден, попадая в самую точку. — Вы сравниваете меня с человеком, который надругался над вашей дочерью?