– Как по мне, сравнение с бочкой соленых огурчиков очень даже удачное, – сказал он. – Признаться, я уж подумывал, будто моя песенка спета, но получил помощь в самый решающий момент, и теперь эта сварливая женщина собирается уезжать, потерпев полное фиаско…
Вернувшись в Голубую гостиную, Кит из обрывков услышанных фраз догадался, что миссис Алпертон в присутствии Кресси предается ностальгическим воспоминаниям о своей былой славе. Впрочем, выражение сочувствия на безмятежном лице мисс Стейвли породило в его сердце надежду, что столь часто декларируемая миссис Алпертон забота о благе невинных девушек побудила даму держать при себе некоторые из самых ярких эпизодов собственной карьеры, а также обстоятельства своего довольно близкого знакомства с лордом Стейвли. Он не ошибся. Миссис Алпертон пару раз прерывала рассказ извинениями по поводу того, что позволила себе слишком увлечься. Кроме того, она заверила Кресси, что, хотя неоднократно принимала лорда Стейвли на устраиваемых ею приемах, их отношения не выходили за рамки так называемого «светского знакомства». Когда Кит вошел в гостиную, миссис Алпертон как раз описывала эти званые приемы, на которые приходили джентльмены самого высокого происхождения, если им хотелось немного развлечься. Кресси действовала на ее нервы успокаивающе, однако при виде Кита женщина вновь вспомнила о нанесенных ей обидах. Умолкнув, она бросила на мнимого графа хмурый взгляд.
– Лорд Денвилл! Как вы понимаете, миссис Алпертон горит желанием поскорее вернуться к своей дочери, – сказала Кресси, прежде чем гостья продолжила бы прерванный скандал. – Она мне сообщила также, что ей весьма накладно нести все эти дорожные расходы, и я взяла на себя смелость заверить ее: вы сочтете возможным снять с нее сие бремя, поскольку издержки и хлопоты, с которыми ей пришлось столкнуться, были вызваны лишь вашей необыкновенной забывчивостью.
– Хорошо, – согласился Кит. – Я уже распорядился, чтобы экипаж подали к парадному подъезду. Мадам! Вы окажете мне честь проводить вас к нему?
Миссис Алпертон, поднявшись с дивана, величественно кивнула головой. Видно было, что такая компенсация воспринимается ею как должное, нечто само собой разумеющееся, то, на что гостья и так вправе была рассчитывать. Любезно попрощавшись с Кресси, миссис Алпертон довольно громко хмыкнула, глянув на Кита, приоткрывшего перед ней створку двери, а затем покинула гостиную.
Он проводил ее из дома, вполне галантно помог подняться по подножке в экипаж и на прощание попросил сообщить огорченной Кларе о том, что она не забыта и голодать не будет. Однако миссис Алпертон, вконец измученная всеми этими треволнениями и потраченными впустую усилиями, потеряла всяческий интерес к горестям своей дочери и, перед тем как забиться в угол экипажа и прикрыть глаза, молча одарила Кита испепеляющим взглядом.