– Дорогое дитя! – обратилась к мисс Стейвли крестная. – Знаю, тебе не терпится подняться наверх проведать свою бабушку. Мы здесь не придерживаемся излишних условностей. Можешь идти. Передай ей мои сердечные пожелания и скажи, что я хотела бы переговорить с ней, а затем зайди в мою гостиную… разумеется, если леди Стейвли не нужна твоя помощь. – Подождав, пока Кресси выйдет из комнаты, графиня обратилась к Киту: – Дорогой, твой дядя спросил меня, заразна ли хворь Пинни, и вот что мне пришло в голову… Нет, нужно и Эмброузу сказать это, если уж на то пошло… Я решила не говорить в присутствии Кресси. Не потому, что мои слова могут испугать ее, ведь она весьма здравомыслящая девица, а потому, что я опасаюсь, как бы она не проболталась своей бабушке. Я бы ни в коем случае не желала еще больше волновать леди Стейвли. Быть может, все это полнейшая ерунда, но мне бы хотелось, чтобы никто из вас в ближайшее время не ездил в деревню. Если там все же распространилась эпидемия, кто-нибудь из слуг может подхватить и разнести болезнь по всему дому. Однако…
Но тут ее прервала миссис Клифф, дрожащим голосом промолвив:
– Что за хворь? Ради всего святого, Амабель, скажите, в чем дело!
– Нет никакой болезни, Эмма, – смеясь, ответила ее светлость. – Просто очередная побасенка от Пинни. То, что у нескольких селянок болит горло, еще не означает, будто они подхватили скарлатину. Детский лепет, как по мне…
– Скарлатину!
– О, моя дорогая Эмма! Ни у кого из нас нет ни малейшего повода для тревоги, – не думая шутить, заявила леди Денвилл. – Пинни полагает, что ежели у человека нечто посерьезнее сильного насморка, то бедолага смертельно болен. Однажды она заявила, будто в деревне свирепствует тиф… – Внезапно умолкнув, графиня наморщила лоб. – Ну… теперь я припоминаю, что в тот раз старушка оказалась права, но не в том дело… Я прошу сохранять спокойствие.
Она сказала достаточно для того, чтобы миссис Клифф, мертвенно-бледная от испуга, в смятении заявила: никакая сила на свете не заставит ее задержаться еще хотя бы на час в этом пораженном эпидемией месте. Амабель может, коль пожелает, считать ее трусихой и недостаточно хорошо воспитанной особой, однако графиня должна понять, что ее главная забота – уберечь единственного сына от смертельной опасности.
Леди Денвилл, к немалому восхищению Кита, сумела уговорить миссис Клифф не покидать Рейвенхерст тотчас же, при этом ни на йоту не умерив ее тревоги. А Козмо, когда супруга принялась взывать к нему, не нашелся с ответом. Эмброуз, которого против воли притащили в Рейвенхерст и который, судя по всему, едва переступив порог дома, возжелал оказаться где угодно, только не здесь, воспользовался представившимся ему удобным случаем и выразил полную поддержку матери. Оказывается, он давно сомневается, что воздух Рейвенхерста полезен для здоровья. Хотя раньше он об этом помалкивал, но вот уже несколько дней, как чувствует себя неважно. Прозрачный намек на то, что несколько недель, проведенных в Брайтоне, могут оказать целебное влияние на его пошатнувшееся здоровье, был с пониманием воспринят миссис Клифф, однако натолкнулся на вето со стороны Козмо, которому явно не понравилась даже мысль о том, что придется отдыхать на столь дорогом курорте. В конце концов после длительных препирательств они решили поехать в Уэртинг, где, как утверждала миссис Клифф со слов леди Стейвли, есть несколько превосходных пансионов, в которых за относительно умеренную плату можно устроиться с максимальным удобством. Там, защищенный холмами Даунса от прохладных северных и восточных ветров, Эмброуз сможет принимать морские ванны либо скакать верхом, не опасаясь подхватить воспаление легких. Кроме того, в Уэртинге есть три пользующиеся заслуженным уважением библиотеки, две из которых регулярно утром и вечером получают свежие газеты и номера журналов. А еще там принимает один врач, и о нем вдовствующая леди отзывалась весьма высоко, что редко бывало с ней.